500 великих катастроф - Николай Непомнящий

Но самая интересная часть, из-за которой, возможно, и был так долго засекречен доклад, касается последнего этапа полета. Корабль «Восток», как известно, состоял из двух частей – спускаемого аппарата, в котором в катапультируемом кресле располагался пилот, и приборного отсека, где крепилась тормозная двигательная установка (ТДУ). После того как двигатель отработает положенное время и «Восток», замедлив движение, переходит на траекторию снижения, корабль разделяется: спускаемый аппарат (шар диаметром 2,3 м) отходит от приборного отсека и дальше самостоятельно летит к Земле.

«Восток-1» поднимается в космос. 12 апреля 1961 г.

Именно тут и произошла в первом космическом полете «закавыка». Гагарин об этом рассказывал так: «…Я почувствовал, как заработала ТДУ. Через конструкцию ощущался небольшой “зуд” и шум. Я засек время включения ТДУ. Перед этим секундомер поставил на нуль. ТДУ работала хорошо. Ее выключение произошло резко… Время работы ТДУ составило точно 40 с. В этот период произошло следующее. Как только включилась ТДУ, произошел резкий толчок. Корабль начал вращаться вокруг своих осей с очень большой скоростью. Земля у меня проходила на “взоре” сверху вниз и справа налево. Получился “кордебалет”: голова – ноги, голова – ноги с очень большой скоростью вращения. Все кружилось. То вижу Африку (над Африкой произошло это), то горизонт, то небо. Только успевал закрываться от солнца, чтобы свет не попадал в глаза. Я поставил ноги к иллюминатору, но не закрыл шторки. Мне было интересно самому узнать, что происходит. Я ждал разделения. Разделения нет. Я знал, что, по расчету, это должно произойти через 10–12 с после включения ТДУ. При включении ТДУ все на ПКРС погасли. По моим ощущениям, времени прошло больше, чем следовало, но разделения все не было. На приборе надпись “Спуск-1” не гаснет. Надпись “Приготовиться к катапультированию” не загорается. Разделения не происходит.

Затем вновь стали загораться окошечки на ПКРС, сначала окошко третьей команды. Подвижной индекс стоит на нуле. Разделения по-прежнему никакого нет. “Кордебалет” продолжается. Я решил, что тут что-то не в порядке. Засек по часам время. Прошло минуты две, а разделения по-прежнему нет. Доложил по КВ-каналу связи, что ТДУ сработала нормально. Прикинул, что все-таки сяду нормально, т. к. тысяч 6 (км. – Авт.) есть до Советского Союза, да Советский Союз тысяч восемь будет. Значит, до Дальнего Востока где-нибудь сяду. Шум поэтому не стал поднимать. По телефону доложил, что разделение не произошло. Я рассудил, что обстановка не аварийная. Ключом я передал команду “ВН4”, что означало “все нормально”. Через “взор” заметил северный берег Африки, Средиземное море. Все было четко видно. Корабль тем временем продолжал вращаться. Разделение произошло только в 10:35, а не в 10:25, как я ожидал, т. е. приблизительно через 10 мин. после окончания работы ТДУ…»

Вот такая произошла история при спуске Юрия Гагарина на Землю. Теперь постараемся ответить на вопрос: насколько опасной была эта ситуация? Надо сказать, что, готовя первый полет человека в космос, конструкторы стремились предусмотреть даже самые невероятные случайности. Трасса «Востока» была выбрана таким образом, что, если бы не сработала тормозная двигательная установка, если бы даже отказали все приборы, все равно корабль, «задевая» с каждым витком больше и больше атмосферу, сам бы перешел через 7—10 суток на траекторию снижения. На все это время в кабине имелся запас пищи и воды.

В космос до Гагарина еще никто не поднимался, и трудно было стопроцентно прогнозировать, как повлияет полет на космонавта (хотя животные прекрасно переносили во время орбитальных рейсов и перегрузки, и невесомость). Тем не менее перед конструкторами была поставлена задача: даже если космонавт потеряет сознание, он должен быть возвращен на Землю в полной сохранности. Созданная в КБ Сергея Павловича Королева техника позволяла это осуществить.

Так что задержка с разделением корабля и его десятиминутное стремительное «кувыркание» не представляли угрозы для жизни Юрия Гагарина. Тем более что перед этим тормозной двигатель включился в точно назначенный момент и отработал положенное время. Важно, что «Восток» шел к Земле по «штатной» траектории.

Определенные трудности могли бы появиться позже, если бы разделения не произошло и при входе в плотные слои атмосферы. Во-первых, из-за большой массы изменилась бы траектория спуска. А во-вторых, не смог бы выйти основной парашют спускаемого аппарата, ибо парашютный контейнер был бы закрыт неотделившимся приборным отсеком. Но и в этом случае ситуация не была безвыходной. На высоте 7 км программой полета предусматривалось катапультирование космонавта (с креслом и неприкосновенным запасом) и затем плавное снижение его на парашюте.

К счастью, никаких чрезвычайных ситуаций не возникло. Десятиминутная задержка с разделением корабля в космосе никак не повлияла на полет Юрия Гагарина. Да и сам он не паниковал, передавая на Землю, что «все нормально» (в выдержке и мужестве ему не откажешь).

Что же касается утверждений западных журналистов о «потере управления кораблем», то надо сказать, что «Восток» в общем-то и не требовал особого управления, ибо все «уставки» были заложены в бортовые системы еще на Земле, перед стартом. А возвращение кабины вообще проходило по схеме баллистического спуска, то есть было «штатно неуправляемым».

Есть сенсация или нет? Пусть читатель делает выводы сам.

(По материалам В. Головачева)

1965 г.

19 марта у космического корабля «Восход-2», который пилотировали космонавты П.И. Беляев и А.А. Леонов, отказала автоматика спуска.

Полет «Восхода-2», начатый 18 марта 1965 г., ознаменовался не только триумфом первого в истории выхода человека в космическое пространство, но и первыми проблемами, возникшими в связи с этим. Когда Алексей Леонов, пробыв за бортом 12 мин., собрался возвращаться на корабль, произошло невероятное: он не мог войти обратно.

Алексей Леонов

Инструкция предписывала возвращаться ногами вперед. Леонов попробовал, но втиснуться в шлюз ему не удалось. Космонавт сделал несколько попыток – все напрасно. Только теперь он ощутил и понял, что скафандр в вакууме повел себя иначе, нежели предполагалось, – раздулся и стал жестким. Сил втиснуться в отверстие шлюза не хватило. Сообщив о проблемах Беляеву, Леонов принял решение действовать не по инструкции и «пошел» головой вперед. С невероятными муками он втиснулся, переполз в кабину и втянул за собой камеру, которой снимал за бортом.

Скафандр, в котором А.А. Леонов выходил в открытый космос