Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник

Джо, рассказывая, как сильно он страдает, но он так и не смог найти способ удержать ее рядом. В качестве щедрого подарка он решил отвезти ее в начале марта на Гавайи, где она никогда не была раньше. Элвис рисовал себе самые радужные картины: он и она вдвоем в этом райском уголке планеты. Но его мечты обернулись весьма своеобразной реальностью — на Гавайи с ними отправлялась компания из тридцати человек, среди которых семья Джинджер была в первых рядах. Еще задолго до начала этих каникул Элвис уединился в своей комнате, которую редко покидал. Общался он в основном с Чарли, Билли и доктором Ником. Также он много времени уделял Мэгги Смит, учащейся колледжа, которую он нанял в качестве прислуги вскоре после своей эпопеи с покупкой «Понтиака». Сейчас Мэгги была беременна, в чем она с большой неохотой призналась Элвису, да и то только потому, что она чувствовала в отношении себя самую искреннюю заботу и участие с его стороны. Он всегда интересовался ее жизнью и настаивал на том, чтобы она получила образование. «Он спросил меня, люблю ли я отца ребенка? Я ответила, что нет. Я сказала ему, что моя беременность — это огромная ошибка. А он спросил: «И ты думаешь, что так ты будешь счастлива в этой жизни?» Я ответила, что не знаю. Мне стало так тоскливо и грустно, что в какой — то момент я заплакала, и он тоже. Он был всегда очень терпелив и внимателен со мной, часто в разговорах он ссылался на Библию — он любил читать мне отрывки оттуда и объяснять, как он сам их понимает. Он верил в реинкарнацию. Он подарил мне книгу «Пророк» и часто выбирал оттуда какие — то мысли и спрашивал, что я об этом думаю». Некоторые другие темнокожие люди считали, что его поведение предвзято — Мэгги это знала, но «они не знали. Он общался со мной не как работодатель, а как отец».

Их отъезд на Гавайи был намечен на вечер третьего марта, но сперва Элвис решил привести в порядок свои дела. Доктор Ник, который тоже летел с ними, еще глубже завяз в долгах из — за покупки нового дома. Элвис выписал ему еще один чек на 55 тысяч долларов помимо тех двухсот тысяч, которые он выдал ему ранее. Но на этот раз Вернон приложил все усилия, чтобы убедить сына одолжить эти суммы на двадцать пять лет под семь процентов годовых. Он еще не отошел от своих переживаний по поводу неудачного бизнеса в сфере кортов для ракетбола. Кроме этого, как он думал, желающие упрекнуть его в прижимистости не должны забывать, что доктор Ник в первую очередь был всего лишь его лечащим врачом. Также Элвис наконец — то составил и подписал свое завещание. На то, чтобы убедить в этом сына Вернону потребовались годы. Ранним утром того дня в присутствии отца, мемфисского адвоката Бичера Смита, Джинджер, Чарли и Энн Смит в качестве свидетелей Элвис поставил подпись под своим завещанием. По форме это было очень простое завещание, в котором Вернон назначался главным опекуном над всем имуществом Элвиса. «Здоровье, образование, достойные условия существования и благополучие» Лизы — Марии, Вернона и бабушки специально оговаривались в документе. Вернон был наделен правом вычитать любые суммы денег, чтобы оказывать материальную помощь «моим нуждающимся родственникам после моей смерти» до той поры, пока сумма траста не вызовет нареканий со стороны отмеченных в завещании людей. После смерти Вернона и бабушки траст должен быть переоформлен и передан Лизе — Марии после того, как она достигнет двадцати пяти лет. Больше в завещании никто не был особо отмечен, что явилось неприятным сюрпризом для его родственников и ребят, многие из которых втайне надеялись, что Элвис не забудет их при составлении завещания и позаботится об их финансовом будущем. Это завещание, несомненно, было весьма неожиданно составлено, но при всей своей щедрости, которая на протяжении долгих лет была столь очевидна его друзьям и родственникам, вряд ли кого — то поразит тот факт, что в результате в своем небольшом и сдержанном завещании Элвис обращается к людям, которые его воспитали и были рядом с самого начала, когда он и его родители как могли противостояли враждебному миру.

Когда все дела были завершены, он мог спокойно отправляться на Гавайи. Они прибыли туда утром 4 марта. В полном составе вся компания провела два дня в отеле Hilton Rainbow Tower, откуда Элвис, сестры Эллен и несколько парней съехали в отель «Kailua» на восточном побережье острова, в то время как остальные продолжали оставаться там же. «Каждый как будто выглядит старше, чем есть», — мрачно писал Ларри Геллер в своем дневнике, но развлекались они, следуя своему обычному протоколу.

Эд Паркер организовал для них поездку в Полинезийский культурный центр, и Элвис уже строил планы показать Джинджер мемориал «Аризона», когда в самый последний момент поездка сорвалась и все остались играть в футбол на пляже. Абсолютно все отмечали, что Элвис выглядел очень расслабленным; временами ему доставляло удовольствие даже общество Терри Элден и ее сестер, а Джинджер как — то удалось заставить его поиграть с ней в пинг — понг, несмотря на его горячие протесты — он чувствовал себя полным идиотом, прыгая за маленьким мячом, который он просто не мог удержать на столе.

Как писал Ларри, «все напоминало старые добрые времена: все смеялись и подшучивали друг над другом, и на наших лицах было такое выражение, как будто мы все умерли и вознеслись на небеса». Но Ларри, как и все остальные, знал, что в любом раю есть свои недостатки. Каждая игра в футбол превращалась в демонстрацию плачевного физического состояния Элвиса, до которого он сам себя довел. Остальным игрокам только и оставалось, что придумывать предлоги, чтобы перевести его внимание на что — то другое. «Кто — то бросал ему мяч, — вспоминал Калани Симерсон, работавший на острове в качестве массовика — затейника и водителя лимузина и знавший Элвиса с ранних шестидесятых, — он хватал его, начинал бежать и не мог остановиться. Он просто не мог контролировать свое собственное тело. Однажды он влетел в заграждения на случай циклонов».

И даже в мероприятиях, не требующих физической нагрузки, он справлялся с собой не самым лучшим образом. Как только они прибыли на остров, Чарли и Ларри Геллер связались с Бернардом Бенсоном, эксцентричным британским миллионером, с которым они познакомились в декабре в Лас — Вегасе и который пригласил их