От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

То, что страна не сумела должным образом подготовиться к нападению нацистской Германии, является безусловной ошибкой советского руководства. Объективности ради необходимо отметить, что даже с позиций нашего времени, зная все то, что произошло, достаточно трудно выбрать верный альтернативный вариант, который должно было выбрать советское правительство. Скорее всего, это могло бы быть решение без объявления всеобщей мобилизации привести части прикрытия госграницы в полную боевую готовность с выводом их в районы сбора и сосредоточения с одновременным выдвижением войск второго стратегического эшелона из глубины. Кстати, те командиры, которые так и поступили (например, командующий 5-й армией КОВО генерал М. И. Потапов[1899]), смогли сохранить свои войска и оказать организованное сопротивление агрессору. Если были бы приняты упреждающие меры, последствия нападения можно было бы в лучшем случае смягчить, но не предотвратить. И, конечно, не могло идти речи не только о каком-то превентивном ударе, но и даже о развертывании дополнительных сил вдоль границы. Маршал Жуков впоследствии спорил с маршалом Василевским, который утверждал, будто Сталин совершил ошибку, не развернув все силы прикрытия и второй эшелон на границе. Г. К. Жуков считал, что «точка зрения Василевского не вполне соответствует действительности. Я уверен, что Советский Союз был бы разбит в самом начале, если бы мы развернули все наши силы на границах накануне войны, а немецкие войска смогли бы выполнить свой план, окружить и уничтожить их на границе… Тогда гитлеровские войска смогли бы ускорить свою кампанию, а Москва и Ленинград пали бы в 1941 году»[1900].

С другой стороны, Василевский совершенно прав, когда утверждает, что если бы Сталин своевременно принял решение о приведении войск в состояние полной боеготовности, то «уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место»[1901].

Жуков тем не менее вынес весьма мягкий вердикт по поводу проводимой Сталиным линии. Возлагая на него вину, он все же считал: «Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент»[1902]. Над Сталиным «тяготела опасность войны с фашистской Германией, и все его помыслы и действия были пронизаны одним желанием – избежать войны или оттянуть сроки ее начала и уверенностью в том, что это ему удастся… В этих сложных условиях стремление избежать войны превратилось у И. В. Сталина в убежденность, что ему удастся ликвидировать опасность войны мирным путем. Надеясь на свою „мудрость“, он перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах Гитлера»[1903].

Таким образом, задолго до июня 1941 года советская разведка информировала руководство страны о подготовке Германии к войне с СССР, называла примерные сроки нападения и даты начала войны. Свой профессиональный и патриотический долг разведка выполнила. Поступавшие весной и летом 1941 года разведывательные данные позволяли правильно оценить военно-стратегическую обстановку и недвусмысленные военные приготовления Германии.

Советской разведке не удалось добыть документов германского Верховного командования о намерениях Германии на Востоке. Разведка имела источники в окружении военно-политического руководства Германии, но не имела доступа к документам германского командования. Поэтому получаемая информация во многом строилась на слухах и отражала колебания в германском руководстве по вопросу об отношениях с СССР[1904]. Все это также затрудняло советскому руководству возможность дать правильную оценку обстановки.

Информация о военных приготовлениях вероятного противника, докладываемая руководству страны в разобщенном виде, не создавала убедительной целостной картины происходящих событий, не отвечала своевременно на главный вопрос: с какой целью эти приготовления осуществляются, принято ли правящими кругами Германии политическое решение о нападении, когда следует ожидать агрессии, каковы будут стратегические и тактические цели ведения противником военных действий[1905].

Источники разведывательной информации политическим-руководством СССР брались под сомнение. Стремление избежать или отсрочить войну в связи с неготовностью армии привело Сталина к особому отношению к той информации, которая вскрывала подготовку Германии к агрессии против СССР. И все же основной поток разведывательных данных говорил об интенсивной подготовке Германии к войне против СССР.

Советская разведка добыла максимально возможный объем информации. Но в условиях целенаправленной дезинформации и высокоэффективных мер по сохранению секретности, проводимых немецкими спецслужбами, эта информация оказалась слишком противоречивой[1906]. Слабость аналитического аппарата спецслужб в Москве не позволила отфильтровать немецкую дезинформацию, что в итоге дезориентировало советское руководство, не позволив ему вовремя предугадать истинную направленность приготовлений Германии.

Вопрос о стратегическом развертывании Вооруженных сил СССР перед войной – один из важнейших в плане подготовки к отражению агрессии нацистской Германии. Он тесно связан с целым комплексом проблем, и прежде всего с оценкой обоснованности внешнеполитических и военно-стратегических решений политического руководства и высшего командования страны. До сих пор многие историки и исследователи пытаются решить проблему, насколько предпринимаемые действия советских лидеров соответствовали реальной обстановке и не в них ли заключается одна из основных причин трагедии начального периода войны.