Тираны России и СССР - Эдвард Радзинский

Лаврентий Берия — член партии с мая 1917 года. Молотов: «Еще в кабинете Ленина я встречал молодого Берию». Но по-настоящему он выдвинулся при Хозяине. Сталин сделал молодого чекиста Берию руководителем и все больше ценит его. На прошлом дне рождения Вождя он уже среди приглашенных.

Встречу с матерью Берия умело превратил в идеологическое шоу. Газеты выходят с трогательными рассказами о лучезарной любви Великой Матери и Великого Вождя. «Дева Мария» — явственно маячит с газетных страниц. Берия учел вкус бывшего семинариста.

«75-летняя Кэкэ приветлива, бодра. Она будто светится, рассказывая о незабываемых минутах встречи… „Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна была испытывать я — мать?“» — так пишет «Правда».

Все это время он продолжает думать об ушедшей Надежде. Он и после ее смерти страстно ссорится с нею.

Из дневника М. Сванидзе: «Заговорили о Яше. Тут он опять вспомнил его отвратительное отношение к нашей Надюше, его женитьбу, все его ошибки, его покушение на жизнь. И. сказал:

— Как же это Надя, так осуждавшая Яшу за этот его поступок, могла сама застрелиться? Она очень плохо сделала, она искалечила меня…

— Как она могла оставить двоих детей?

— Что дети? Они ее забыли через несколько дней. А меня она искалечила на всю жизнь».

Будто мстя мертвой жене, он совершенно изменил налаженный ею быт в доме. Всем начинают заправлять сотрудники тайной полиции.

Надзирать за воспитанием своих детей он поручает Николаю Власику, начальнику своей охраны. Уроженец глухой русской деревни, Власик служил в ВЧК, откуда Менжинским был рекомендован в охрану Сталина.

Помощником Власика, контролирующим жизнь детей, стал сотрудник НКВД С. Ефимов — комендант дачи в Зубалове, где летом живут Вася и Светлана. Результаты этого воспитания скоро сказались на Васе.

В Архиве президента находятся сообщения Ефимова Власику, которые тот аккуратно передавал Хозяину:

«22.09.35. Здравствуйте, тов. Власик. Сообщаю вам о наших делах. Во-первых, Светлана и Вася здоровы и чувствуют себя хорошо. Светлана учится хорошо, Вася занимается плохо… В школу не пошел совсем, говоря, что у него болит горло, но горло врачу показать отказался».

Из дневника М. Сванидзе: «17.11.35. За ужином говорили о Васе. Он учится плохо. И. дал ему два месяца на исправление, пригрозил прогнать из дому и взять на воспитание троих способных парней вместо него…»

Отца Вася боялся, но знал, как себя защитить.

Ефимов — Власику: «19.10.35. На листе бумаги писал свое имя и фамилию и в конце написал: „Вася Сталин родился в 1921 году, умер в 1935-м“. Надпись производит нехорошее впечатление, уж не задумал ли он что?»

Видимо, что-то Вася знал (подслушал?) о матери и взял это на вооружение, чтобы пугать отца.

Из дневника М. Сванидзе: «И. знает обоих (Светлану и Васю) до мелочей. Какой это аналитический ум, какой он исключительный психолог».

Пожалуй, тут восторженная Мария оказалась права — он знал сына. Вот как Хозяин описал Василия в письме к учителю сына Мартышину: «Василий — избалованный юноша, средних способностей, дикаренок (тип скифа), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких руководителей, нередко нахал со слабой или, вернее, неорганизованной волей, его избаловали всякие „кумы и кумушки“, то и дело подчеркивающие, что он „сын Сталина“. Я рад, что в вашем лице нашелся хотя бы один уважающий себя преподаватель, который требует от нахала подчинения общему режиму в школе. И если наглец Василий не успеет погубить себя, то потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку. Мой совет требовать построже от Василия и не бояться шантажистских угроз капризника насчет самоубийства».

Так беспощадно он написал о собственном сыне, которого любил.

Преподнес ему сюрприз и другой сын — нелюбимый.

Из дневника М. Сванидзе: «17.11.35. Яша вторично вступил в брак. С Юлией Исааковной Бессараб. Она хорошенькая, 30–32 года, кокетливая, говорит с апломбом глупости, поставила себе цель — уйти от мужа и сделать карьеру… Что и выполнила… Ее вещи пока у прежнего мужа. Не знаю, как к этому отнесется И.!»

«04.12.35. И. уже знает о женитьбе Яши. Относится к этому лояльно-иронически. В конце концов Яше 27 или 28 лет».

И опять наступил его день рождения.

«26.12.35. 21-го послали И. письмецо. („Поздравляем дорогого Иосифа с днем рождения. Не хватает слов выразить то прекрасное, что мы желаем“.) И. был в прекрасном настроении. Все за столом были шумны и веселы… И. обратился к Алеше: „Если бы не ты, всего этого не было бы. Я забыл совсем об этом дне…“»

Так он веселился с будущими мертвецами.

Наступил 1936 год. Готовя кровавые процессы внутри страны, Хозяин весьма прогрессивен в политике внешней. Он умел идти одновременно в противоположных направлениях. Строя страну как закрытую неприступную крепость, он устанавливает дипломатические отношения с США, вступив в Лигу Наций, становится главным поборником коллективной безопасности.

И подготовленная Конституция с провозглашением демократических свобод также хорошо прикрывала будущую кровавую чистку. На фоне процессов старых революционеров, Конституция создавала иллюзию: в России строится демократическое государство, без страшных ленинцев. Он знал: Западу придется поддерживать эту иллюзию. Надежды на Гитлера оправдались — Германия перевооружилась, а Запад отстал. Теперь они поняли: без этого ужасного Сталина Гитлера не победить… Ему везло! В дни процессов Гитлер будет разбойничать в Европе, а Франко начнет мятеж в Испании.

В 1936 году в Испании на выборах победу одержали левые партии. Генерал Франко, поддержанный Гитлером, поднял мятеж против правительства Народного фронта. Началась жестокая гражданская война со всеми ее ужасами, и антифашисты со всего мира помогали республиканской армии.

Хозяин моментально (и опять же прогрессивно) отреагировал: в помощь демократии в Испанию были переброшены танки и самолеты, военные советники и… множество агентов НКВД.

Все это происходило на фоне хорошего урожая, когда народ наконец-то хоть немного передохнул после ужасов революции. Так что 1936 год был выбран им удачно.

И он начинает задуманное наступление. На повестке дня — гибель партии.