По приказу короля - Шеррилин Кеньон

— Я так и подумала. Вы кажетесь мне человеком, который верит только в то, что может сам увидеть или потрогать.

— Совершенно верно.

— Но знаете, иногда то, чего нельзя увидеть, обладает огромной силой. .

— То есть?

— Например, любовь. Это самая мощная на земле сила, и тем не менее ее нельзя ни увидеть, ни потрогать. Ее можно только почувствовать.

— У вас романтическая натура, — покачал головой Син в ответ на ее восторженные слова.

— Вы в это не верите?

. — Вспомните, что вы сказали перед этим. Я не верю ни во что, чего не могу сам увидеть или потрогать.

— Значит, вы никогда не были влюблены?

— Нет. А вы?

— Никогда.

— Тогда откуда вам известно, что любовь обладает такой силой?

— Морна рассказала мне об этом все. Она продолжает любить моего отца, хотя его уже почти три года нет в живых.

Сину не понравилось направление, какое принял их разговор, поэтому он решил поменять тему.

— Сожалею о смерти вашего отца. А как он умер?

— В бою произошел несчастный случай. Во время наступления его сбросила лошадь.

— Хорошо, что вас не было там, когда это случилось. — Син ковырял свою еду. Он видел, как многие люди погибали подобным образом.

— Меня не было, — кивнула Калли, — но там был несчастный Дермот, и с тех пор он стал сам не свой.

— Безусловно, для него это было ужасно.

— А вы? Вы были рядом, когда умер ваш брат?

— Нет. Когда это случилось, я был на Святой земле.

— С ним тоже произошел несчастный случай?

— Нет, — Син с трудом выдохнул, — он сам себя убил.

— Бедный парень, — вздрогнув при этом сообщении, Калли перекрестилась. — Но почему?

— Он почувствовал эту любовь, о которой вы говорите, но, к сожалению, женщина, которую он любил, не ответила ему взаимностью, а убежала с другим нашим братом.

— Не могу вообразить ничего более страшного.

А Син мог. Он постоянно сталкивался и с более ужасными вещами и знал, что жизнь не что иное, как страдание.

Некоторое время они ели молча, и Калли изучала своего будущего мужа. У него был вид глубоко опечаленного и ранимого человека. Этого Калли никак не могла понять. Как такой сильный человек может быть таким уязвимым?

«Даже крошечные насекомые могут свалить мощный дуб, если позволить им постоянно точить его».

Калли никогда особенно не задумывалась над словами матери, но в них была правда.

Сейчас у нее было такое чувство, что человека, сидевшего перед ней, многое тревожило и беспокоило. Хотя он напускал на себя равнодушный вид, его, безусловно, терзало то, что все, с кем он встречался, относились к нему со страхом или ненавистью.

Когда обед был окончен и Син проводил Калли в ее комнату, она в сомнении остановилась у двери. Следующим утром их обвенчают, а она знает об этом человеке не больше того, что знала до сих пор.

— Благодарю вас, Син, что развлекли меня сегодня вечером.

Син слегка поклонился. Этот вечер доставил ему больше удовольствия, чем он мог себе признаться. Обычно он принимал пищу в тишине своей комнаты, а звук женского голоса оказался приятной переменой.

Прежде чем Син понял, что она собирается сделать, Калли нежно коснулась рукой его лица и, встав на цыпочки, поцеловала в левую щеку. От ощущения легкого, как перышко, прикосновения ее губ к коже и тепла ее руки у Сина остановилось дыхание, и его тело мгновенно откликнулось новым порывом желания. Сину ничего так не хотелось, как притянуть девушку к себе в объятия и весь остаток ночи заниматься с ней любовью. Но он не мог даже пошевелиться; ее нежность лишила его способности двигаться.

— Спокойной ночи, Син, — уходя, шепнула она.

Даже после того, как Калли вошла к себе в комнату и закрыла за собой дверь, он не сдвинулся с места, а стоял, не сводя глаз с двери. Его сердце бешено стучало, неудовлетворенные желания захлестывали его.

За несколько секунд он вспомнил те несколько случаев в своей жизни, когда ему болезненно хотелось, чтобы кто-нибудь обнял его, чтобы кто-нибудь просто сделал вид, что заботится о нем. Много лет назад реальный мир заставил его перестать думать о таких вещах, перестать лелеять мечты, которым никогда не суждено осуществиться.

И все же…

Надежда снова вернулась, она вернулась и была беспощадна в своей жестокости.

Нет…

Син понимал, что не может выставлять себя на посмешище. Глупые желания не принесут ему ничего, кроме еще большей боли, а он уже сполна получил причитающуюся ему долю этого чувства.

Раньше или позже Калли отвергнет его, в этом у Сина не было сомнений, и обида будет менее болезненной, если он будет держаться подальше от этой девушки.

Он отвезет ее домой, в ее горную страну, где она родилась, и затем предоставит ей свободу, чтобы она нашла себе человека, которого сможет полюбить, с которым у нее будет что-то общее и который будет уметь петь и танцевать, — человека, который знает, как любить.

И даже несмотря на такие мысли, часть его души страдала, представляя, что Калли будет с другим мужчиной.

Но все так и будет. Раньше или позже Син будет вынужден отпустить ее.

Капли била нервная дрожь, пока Элфа помогала девушке одеваться к свадебной церемонии. Это был день, которого Калли ждала всю свою жизнь и одновременно боялась, Когда она произнесет перед Господом свою клятву, уже не будет дороги назад. С этого дня она станет женой человека, о котором почти ничего не знает, человека, который не хочет иметь детей и не желает иметь ничего общего с ее родной Шотландией. Калли дрожала, понимая, что больше ей ничего не остается делать.

Генрих прислал ей великолепное платье из парчовой ткани, украшенное бриллиантами, жемчугами и рубинами, В записке короля выражалась надежда, что его подарок будет принят с одобрением, Это платье вполне подошло бы и королевской особе, но тем не менее Калли решила не надевать его, и не потому, что она с неуважением относилась к Генриху или к знаку его внимания. Но уж если ей пришлось выходить замуж так далеко от дома, ей хотелось надеть что-то родное.

Надев шафранового цвета блузку, которую она взяла с собой, отправляясь в поездку к тете, Калли набросила поверх отцовскую накидку в синюю, зеленую и желтую клетку. Элфа заплела ей две косы и аккуратно уложила их поверх локонов цвета меди, которые с помощью шпилек, украшенных жемчужинами, были уложены в прическу. Стоя в своем красочном национальном наряде, Калли чувствовала себя в приподнятом настроении.

— Вы прекрасны, миледи.

— Спасибо, — улыбнулась Калли горничной, принимая из рук Элфы брошь в форме стрелы, чтобы застегнуть накидку.