Во мраке сверкающих звезд - Евгения Михайлова

Вадим сделал несколько звонков. Он держал вокруг себя массу нужных людей, которые всегда могли найти того, кто нужен в данный момент. Через пару часов дверь его кабинета открыл довольно молодой человек с большим портфелем в руках.

– Максим Сергеевич? – спросил Вадим, встал, пожал вошедшему руку, указал на кресло у окна.

Сам какое-то время постоял возле своего стола в раздумье. Такая рекомендация, он ожидал увидеть кого-то более солидного. Мэтра с бородкой и в очках.

– Кофе, воды? – спросил он у гостя.

– Да, пожалуйста, – обрадованно ответил тот. – И кофе, и воду. Замотался сегодня.

Парень очень хорошо улыбнулся, взгляд светло-голубых глаз был внимательным и открытым. Не таким, который цепляется за детали, чтобы от них плясать. А таким, который видит все сразу. Дело в том, что к Вадиму прислали уникального в своем роде специалиста. Комплексного врача-консультанта. Ну что ж. Если этот Максим в таком возрасте уже является специалистом по ряду медицинских направлений, у него есть работы, известные в мире, значит, талант. Работает сам по себе. По договору с известными клиниками.

Когда секретарша принесла кофе и воду, а Максим все это быстро проглотил, Вадим попросил его подойти к столу.

– Не понял, – переспросил Максим, – а где у нас проблемная девушка? Я думал, мы поедем к ней. Взял все, что может понадобиться.

– Нет. Задача проще и сложнее. Пока – только видео. Я покажу его вам на мониторе, сейчас выведу в полный размер. Сразу скажу, что меня интересует. Что за шрамы, что с этим можно сделать. И что с психикой. Девушку я, можно сказать, подобрал на дороге, она у меня, на контакт не идет. Я имею в виду общение, какие-то разъяснения, разумеется.

Максим сел за стол, надел очки и стал пристально смотреть видео. Светлана сидела за столом на террасе. Ела, пила вино, камера ловила изменения в выражении лица, глаз, фиксировала даже те шрамы, которые Вадим под слоем пудры не заметил.

– У вас очень хорошая техника, – похвалил Максим, не отрываясь от экрана. – Девушка красивая, кажется, совершеннолетняя, но немногим больше восемнадцати. Этим шрамам не меньше трех недель, может, месяц. То есть это следы ран. Лицо было изуродовано, судя по всему, твердым предметом, например кастетом. Не ножом и не стеклом. Чем-то более тупым. Ее лечили? А, забыл. Вы не знаете. Лечили. Иначе все это стянулось бы вкось и вкривь. Значит, мы не знаем, лежала ли она в больнице и в какой. Что вас интересует?

– Это может пройти совсем?

– Чтобы ответить на этот вопрос, нужна хотя бы неделя. Вижу, что вы снимали вчера. Нужно понаблюдать динамику. В любом случае, разумеется, есть способы. Что-то еще?

– Да. Что у нее с психикой? Страх, депрессия, стресс? Или это какое-то заболевание? Понимаю, так трудно определить, но я имею в виду, что, скажем, шизофреник может попасть в беду по своей вине. Или не по своей, но тут ничего не поделаешь, так?

– В смысле излечения? Сейчас я никаких диагнозов ставить не могу, конечно. Но теоретически вы правы. Хроническое психическое заболевание можно только корректировать, реабилитировать на время… Иногда добиваться достаточной стабильности. Вадим Александрович, что конкретно вас занимает: будет ли девушка красивой без этих изъянов или является ли она психически здоровой? Немножко разные вещи.

– Понимаю. Но я хочу, чтобы вы как комплексный специалист объединили эти вещи в единое целое. В девушку, как вы верно выразились, без изъянов, в том числе и психиатрических. То есть в такую перспективу.

– То есть вы мне заказываете совершенную девушку? – Максим откинулся на спинку кресла и рассмеялся. – Вы внешне и в контакте не совсем обычный бизнесмен, я даже забыл эти ваши заказы: сделай, как я хочу.

– «Наши» – это… Ладно. Вы меня не поняли. Мне нужен только прогноз.

– А потом? – с любопытством спросил Максим. – Допустим, я говорю: лицо мы приводим в порядок, но она недостаточно адекватна. Тогда ее туда, где подобрали?

– Мне говорили, что вы большой оригинал. И мне вы, кажется, диагноз уже поставили, чтобы времени не терять, раз уж основного объекта здесь нет. Спасибо. Но не стоит труда. Обо мне речь вообще не идет. Светлана, так зовут девушку, умный и самостоятельный человек. Решения принимает сама. Просто она у меня в доме, на глазах. А я не привык оставаться в полном неведении и абсолютном бездействии.

– Конечно-конечно, – торопливо проговорил Максим. Он уже, наверное, в пятый раз прокручивал ролик, останавливал отдельные планы. – Она затравлена, запугана… Взгляд, поведение… Как будто жизнь закончилась. Перенесла что-то страшное. Точнее, еще не перенесла. Несет в себе. Полагаю, вы и без меня понимаете, что речь в том числе о сексуальном насилии. В такой садистской форме.

– Да, это понять нетрудно. Внесите, пожалуйста, эту консультацию в свой счет. Наше сотрудничество, надеюсь, будет продолжено.

– Девушка у вас под чьим-то присмотром?

– Абсолютно свободна. Свободна уехать куда хочет. Я просто предоставил кров.

– Психологически вы поступили верно. Дали ей возможность выбора, которого на самом деле, наверное, нет. Полагаю, она слишком истощена и нервозна, чтобы выйти за пределы вашего дома. Это именно то, что ей требуется. Особенно если с психикой действительно не все в порядке. Может попасть в очередную неприятность. Если это естественный стресс после пережитого, лучшее средство – эффект убежища. От всего и всех. Вы не сказали ей, что лучше пока побыть у вас, а не уезжать?

– Я смогу ее найти, если она уедет, – спокойно сказал Вадим. – Я даже берусь уговорить ее встретиться с вами. Позвоню завтра-послезавтра.

– Хорошо. – Максим снял очки и встал. – Видео перебросьте, пожалуйста, мне на почту. Я люблю думать один, дома. Вот визитка.

– Подумайте, – кивнул Вадим. – И это тоже включите в счет.

Следователь позвонил Игорю, когда они с Кариной завтракали. Попросил подъехать в клинику, где лежит Арсений Савельев, для очной ставки.

– Очная ставка? – хмыкнул Игорь. – То есть вам нужна какая-то движуха по расследованию, а других подозреваемых, кроме меня, у вас нет. И вам неохота искать их или вы не умеете – я правильно рассуждаю?

– Вы хамите, – сухо сказал следователь. – Да, мы пока не нашли преступника, но вы в статусе свидетеля, как вам прекрасно известно. И ваша обязанность – нам помогать. Возможно, вы вместе с Савельевым сумеете воссоздать картину, какие-то детали.

– Какую картину и какие детали?! Я нашел его с пробитой головой и без сознания. Или вы думаете, пока вы ехали, мы с ним мило беседовали о том, что да как?

– Я имею право вас доставить принудительно, в интересах следствия. Но я объясню, может, поймете. Потерпевший пришел в себя, к нему вернулась память, он может как-то отреагировать на ваше появление…

– Опа! И вы на основании его открывшихся наконец глаз предъявляете мне обвинение. Здорово было бы, да?