Приключения девчонки из приюта - Полина Груздева

силу науки. Любите книгу. Интересуйтесь новинками культуры и техники.

И снова улыбнувшись, сказала:

— А сейчас, как рекомендовал Костя, продолжайте «поднимать свой образовательный уровень». Степанов, принеси мне свою тетрадь.

Глава 17

Необъяснимый проступок

Конец июля для семьи Никитиных наполнился серьезными хлопотами: Людка завершила учебу в интернате. Перед родителями встал вопрос о смене места жительства, чтобы старшая дочь могла продолжить обучение. Еще зимой Николай списался с Сабиром Рахматуллиным. Товарищ отца по «Шахпахты» уволился с буровой, устроился на работу в поселке Караулбазар. Бывший сотрудник писал, что устроиться на работу можно в нефтеразведку, есть в поселке детсад и школа. И заработок неплохой.

Оставив детей на попечение Людки в снятом в Кунграде жилье, Екатерина и Николай отправились на разведку, чтобы воочию убедиться в подходящих для них условиях переезда и на месте обмозговать, стоит ли обживаться в неизвестном поселке.

Родители уехали. Их не будет дня четыре. Сегодня идет третий день. С утра нечем дышать: по-июльски жарко, душно. Всей компанией детвора сходила в магазин, купила продукты. Теперь малышня бегает на улице, Валька наблюдает за ними (местность чужая!). Людка варит суп.

«Как там мама с папой? — думает она, опуская очередную очищенную от кожуры белую картофелину в миску с водой. — Какой он, это Караулбазар? Интересно, почему так назвали этот поселок? Кто-то кричал: «Караул, базар!»? А чего кричать? Разве может на кого-то напасть рынок? Смешно! Может, от слов «караулить базар»? Это более правдоподобно. Да-а-а! Все-таки интересное название!»

Следующий оголенный ножом клубень присоединяется к товарищам в глубокой посудине. Заодно Людка опускает в воду руку. Прохладная влага касается горячей кожи. Приятно! Сейчас бы искупаться в каком-нибудь арыке или речке. Но здесь, в Кунграде, негде: окраина пустыни Устюрт!

Скромный обед готов, дети накормлены. Полегли на кровати, тормошат друг друга, отдыхают. Людка садится за свободный от тарелок стол, открывает альбом, подаренный ей в школе-интернате ко дню рождения. Сразу под переплетом красного цвета, украшенного открыткой с цветущей розой, обнаруживается большая фотография. Это выпускная виньетка ее класса.

Людка берет фото в руки, рассматривает. Вверху — изображение Ленина в профиль. Дальше надпись: «Выпуск…». Внизу — герб СССР. Слева от него — ученик, руки по швам; справа — пионерка, ее правая рука поднята в пионерском салюте. В самом низу виньетки крупными буквами лозунг: «Наша цель — коммунизм!».

А на всем серединном пространстве они, выпускники школы-интерната 63–64 учебного года. И она среди одноклассников. Лица у всех серьезные, глаза смотрят прямо на Людку. Она и сама смотрит на себя. Смешно! На нее смотрит и Рашид. Он в том же ряду, через два человека от нее. Почти рядом. Фотографии с надписями, в овальных рамочках. А у преподавателей рамочки прямоугольные, с закругленными углами. Учителей вместе с директором девять. Их фото в самом верху.

Александр Владимирович − их воспитатель — среди своих воспитанников. Справа от него — Родионова Тамарка, слева — Людка. Они отличницы, и у них снизу, по бокам рамочек, листья лавра. Надо же! Лавровым венком когда-то давно награждали победителей.

«У нас с Тамаркой, — думает Людка, — на фото только макушки лавровых ветвей, но все равно приятно. Выходит, что мы тоже в какой-то степени победители? А что! Действительно, победители. Сдать выпускные экзамены на «пять» не так-то просто».

Она вздыхает. Подходит заскучавшая Валька, садится рядом, заглядывает в виньетку.

— Это твой класс? — спрашивает она у сестры, хотя прекрасно знает, что это за фото. — Сколько вас?

— Двадцать восемь, — не глядя на Вальку, отвечает Людка.

— Ты здесь симпатичная и в кофточке, что сама сшила прошлым летом.

— Ага! Когда ночами не спала на буровой.

— Ну, теперь мы переедем. Люд, как думаешь, на новом месте нам будет хорошо?

— По крайней мере, мы будем учиться в обычной школе и жить все вместе: ты, я, Витька, Светка и мама с папой. Не нужно будет расставаться.

Девчонки помолчали. Людка отложила в сторону общую фотографию, взяла в руки похвальный лист.

— Людка, дай мне почитать, что тут написано, — попросила Валька.

— Тут на двух языках: русском и каракалпакском, — предупредила сестра.

— Не бойся, я тоже учила каракалпакский. У меня по нему четверка.

Валька начала читать, за что получила заслуженную награду Никитина Людмила. Та сначала вслушивалась в бормотание любопытной сестры, потом ее мысль уплыла вдаль. Она подумала о том, что выполнила обещание, данное себе: стала отличницей. Приятно было получить эту грамоту от директора школы, чувствовать одобрительные, улыбчивые взгляды учителей, прикованные к ней озорные глаза ребят. Рашид тоже смотрел на нее. И сердечко ее тогда волновалось и пело. Пело песнь удовольствия и гордости. А сейчас ей немного грустно. Даже на выпускном вечере парень не пригласил ее на танец: он танцевал с Наташкой. Нет, никто ее не любит, потому что она уродина.

Когда Валька закончила чтение, Похвальная грамота и фото снова оказались в подарочном альбоме, бережно закрытом рукой выпускницы. Людка погладила переплет. Вот и все! Теперь вся ее жизнь в школе-интернате осталась в прошлом. Что будет впереди, неизвестно.

Уложив после ужина малышей спать, Людка вышла на улицу. К вечеру стало немного прохладнее: подул слабый ветерок. Он был еще горячий, как от печи, но его прикосновение к лицу было приятно. Солнце стремилось к горизонту, но по-летнему медленно, будто сил у него не было от дневных забот. Затихали звуки дневной суеты азиатского провинциального города.

Делать было нечего, да и не хотелось. Людка вернулась домой, приоделась, взяла сумочку и пошла к кинотеатру: может, увидит знакомых. Не встретив никого из приятелей, неожиданно для себя самой взяла билет на вечерний сеанс и в потоке зрителей вошла в кинозал. В прокате шел фильм «Весна на заречной улице». Его Людка не видела.

Свет в зале погас, засветился экран, зазвучала музыка известной песни, и на черно-белом фоне показались титры. Весна, дождь, железнодорожная станция, пассажирка с чемоданами и баулами. «Вот и мы скоро отправимся по железке со своими вещами», — подумалось Людке. А дальше как всегда: навстречу экранным событиям и переживаниям распахнулись дверцы ее восприимчивой души, волнение охватило весь организм, и полупустой зал, темные силуэты зрителей куда-то исчезли. Она в мерцающем пространстве осталась наедине с жизнерадостными металлургами, с их трудностями и заботами, разочарованиями, обидами, любовью и страданиями.

И вот уже когда Федя убеждал Сашу, что учительница приходила в мартеновский цех к нему, своему нерадивому ученику Савченко, кто-то тронул Людмилу за плечо.

— Люда, ты? — услышала она за спиной шепот.

Она обернулась и