Трое свободны: Не ищи меня - Кайли Хантер

class="p1">Знакомый почерк моей матери заполнил все листы. Первая страница датировалась днем после исчезновения Райны.

«Эта глупая девчонка все испортит. Я должна ее найти. Если шеф Адамс обнаружит ее первым, начнется настоящий ад».

Слова матери потрясли меня. Я перечитала их, желая убедиться, что правильно поняла. Она была зла, но почему? И почему решила, что если шеф Адамс найдет мою сестру, это все испортит? Что именно разрушит?

Я провела пальцем вниз до следующей записи.

«Я уже почти добралась до Райны, когда почувствовала вмешательство матери. Она не должна знать, что произошло. Она не может узнать правду. Мне пришлось заблокировать ее, вытолкнуть из видения, но, думаю, она подозревает, что это была я».

Сердце стучало о ребра, пока я продолжала читать. Следующие несколько записей были посвящены поиску Райны, но при этом мама держала свои попытки в тайне от остальных. На половине четвертой страницы тон моей матери изменился. Гнев сменился яростью, когда она поняла, что моя сестра не просто сбежала.

В видении мама увидела, что Коллин держит Райну в плену в клетке. Но вместо страха за дочь слова матери заставили каждый волосок на моем теле встать дыбом и затрепетать.

«Я должна была убить этого мальчишку много лет назад».

Отшвырнув от себя папку, я вскочила с кровати и, отступая, смотрела на нее, пытаясь отстраниться от наполненных ненавистью страниц. Как моя мать могла подумать такое? Неужели она сошла с ума? Неужели она подверглась воздействию того же монстра, который мучил моего отца? Неужели чудовище взяло верх?

На меня накатила волна тошноты, а тело стало нестерпимо горячим. Я попятилась назад, уперлась рукой в стену и повернулась, чтобы войти в ванную. Положив руки на прохладную столешницу, я наклонилась вперед. Изо всех сил старалась вдыхать ртом и выдыхать носом, пока тошнота не ослабла. Когда я снова почувствовала себя уверенно, вернулась в спальню.

Оливия предупреждала, что моя мать не та женщина, которую я помнила, но я не предполагала ничего подобного. Я никогда не подозревала, что она такая холодная.

Взяв книгу и папку, я отнесла их на кухню и положила на обеденный стол, после чего достала из холодильника кувшин с холодным чаем. Поставив его на стойку, я снова уставилась на папку.

Почему я не помнила, что моя мать сошла с ума? Как я не почувствовала этого?

Что бы ни написала моя мать, мне придется с этим смириться. Но не скрывались ли в папке секреты, с которыми я не смогу справиться? До сих пор я всегда считала, что секреты и ложь — это корень всей боли, которую я пережила. Но теперь я не была так уверена. Что, если открывая прошлое, я причиню боль не только себе? Что, если узнав правду, я наврежу Лансу или миссис Полсон?

Я вспомнила, как мама говорила о том, что Бернадетт не может проникнуть в ее видение. Как такое вообще возможно? И почему Бернадетт не поделилась со мной своими подозрениями?

Вопросы, роившиеся в моей голове, продолжали накапливаться. Я не могла от этого спрятаться.

Я достала из буфета стакан и наполнила его чаем, после чего вернула кувшин в холодильник. Поставив стакан на стол, я села и начала читать, пока не передумала.

* * *

Я проснулась, когда мои сны перетекли в экстрасенсорное видение.

Босые детские ножки появились передо мной. Судя по углу зрения, я как будто стояла над ними и смотрела вниз. Опустив голову, я увидела, как маленькие пухлые пальчики тянутся вперед. В ладони была зажата кукольная ручка. Та самая уродливая винтажная кукла, над которой мы с Оливией смеялись.

Я осмотрелась, но вокруг меня царила непроглядная тьма. Я не могла видеть ни в каком другом направлении, кроме как прямо перед ребенком. Снова оглянулась, сосредоточившись на пространстве в нескольких футах от ее маленьких пальчиков. Она стояла на вершине деревянной лестницы. Внизу горел свет, но освещал только нижнюю ступеньку. Я подозревала, что пол там бетонный, но изображение оказалось слишком размытым, чтобы судить об этом наверняка.

Малышка отпрыгнула назад, испугавшись шума, донесшегося снизу. Я тоже услышала его, но не смогла определить. Я ждала, наблюдая, что она будет делать дальше.

После долгой паузы она переместила одну ногу с площадки на первую деревянную ступеньку. Спустившись еще на две ступеньки, она ухватилась свободной рукой за перила. В другой руке малышка по-прежнему держала куклу.

На третьей ступеньке она присела на корточки, подтянув колени к груди и наклонилась вперед, чтобы заглянуть в помещение внизу.

Увидев то же, что и она, я попыталась изучить комнату. Стены были сделаны из тесаного камня, как в подвале или погребе. Маленькие горизонтальные вентиляционные окна располагались глубоко в стенах, высоко над полом, как я предположила, на уровне земли. Каждое окно закрывали черные мешки для мусора, изолируя от внешнего мира.

Мой взгляд переместился, когда маленькая девочка высунула голову из-под лестницы, чтобы заглянуть внутрь. До моих ушей донесся стон, но он исходил не от девочки. Я осмотрела заднюю часть комнаты и увидела то же, что и девочка. Маленькая Райна, лет шести-семи, сидела в откинутом положении на каком-то медицинском кресле. Оно напомнило мне кресло в стоматологическом кабинете, только у этого имелись толстые кожаные ремни, которыми Райна была пристегнута.

Я встретилась взглядом с Райной и почувствовала ее страх. Рядом с ней кто-то катался в офисном кресле по бетонному полу. И когда этот человек повернулся лицом к Райне, я увидела, что это наша мать. В ее руке был шприц, наполненный желтоватой жидкостью.

— Мама, нет! — услышала я голос маленькой девочки с нашего места на лестнице.

— Беги, Давина, — прошептала Райна едва различимо, чтобы я услышала. — Беги!

Моя мать напряглась, но не повернулась ко мне лицом.

— Давина, ложись спать.

Я услышала шум на лестнице позади себя и почувствовала, как меня поднимают. Знакомый запах отцовского лосьона после бритья заполнил мои ноздри, когда он прижал меня к себе и понес в спальню. Его тело дрожало, он снова и снова шептал мне на ухо «драгоценная девочка».

Уложив меня в кровать, отец подоткнул одеяло, не переставая твердить, что это всего лишь сон. Нежными пальцами он отвел мою челку в сторону.

— Спи, моя драгоценная девочка. Это просто сон.

— Просто сон, — повторила я детским голосом.

Очнувшись, я резко вскочила, едва не опрокинув стул.

Папка с файлами, которую я читала перед тем, как заснуть, отлетела от края стола, и страницы рассыпались по полу.

Опустив взгляд на свое тело, я вытянула руки,