Злая зима - Ольга Ярошинская

Завидев волков, она напряглась. Серая стая, сомкнувшая ряды, пробежала мимо их дома, и Эльза выдохнула от облегчения, как вдруг один волк развернулся, остановился напротив ее окна. Круглая бирка под фонарями казалась бордовой, таким же цветом полыхнули глаза. Волк оскалился, показав длинные клыки, Эльза спрыгнула с подоконника, попятилась в глубь комнаты, и волк, будто усмехнувшись, потрусил за стаей.

Эльза проводила его взглядом и, когда серая спина скрылась из виду, побежала в прихожую. Брун поставил поперек выбитой двери кресло, Эльза, подумав, взгромоздила на него же тумбочку из своей комнаты, притащила из кухни стол, подперев им всю конструкцию. Полюбовавшись баррикадой, она взяла брошенную на диване руку и отнесла ее назад, в куртку Бруна.

Медведь безмятежно спал, раскинув руки. Эльза подошла ближе, присела у кровати, рассматривая смягченные сном черты, осторожно прикоснулась к обнаженному плечу. Глянула на Бруна – спит. Провела по внутренней поверхности бицепса, погладила кончиками пальцев грудь. Прикусив губу, потянула одеяло ниже. Брун вдруг всхрапнул, и Эльза отскочила от неожиданности. Усмехнувшись, она постояла еще немного и вышла из комнаты.

Волосы щекотали ноздри, плечо чувствовало чужую тяжесть, тихий смех раздался возле самого уха. Щелчок. Еще один. Глухой рык вырвался из груди, и медведь перекатился, схватил человека, посмевшего его разбудить…

– Брун! Пусти!

Брун открыл глаза и с удивлением обнаружил под собой Эльзу.

– Проснись! – выкрикнула она.

Брун поморгал, разжал пальцы, сжимающие ее запястья над головой. Серый утренний свет едва пробивался через закрытые шторы. Странно, обычно она их раздвигает.

– Который час? – пробормотал он.

– Восемь, – ответила Эльза. – Может, слезешь с меня?

– Почему так рано? – нахмурился Брун, рассматривая ее лицо. Нежная кожа, пухлые губки. Он разгладил пальцем тонкие сведенные брови… Ее сердце тяжело бухнуло под его грудью. – Что ты делаешь в моей постели?

– Селфи, – буркнула Эльза.

– Что? – удивился он, и Эльза, оттолкнув его, выскользнула из кровати.

Брун заметил серебристый уголок телефона, завалившегося за подушку, и схватил его.

– Так-так-так, – протянул он, включая экран.

– Отдай! – Эльза вновь вскочила на кровать, пытаясь отобрать телефон, но Брун быстро повернулся на бок и вытянул руку.

– Даже не мечтай, – ответил он. – Где тут у нас галерея? Ага. Вот, значит, чем ты занималась, пока я спал.

Эльза перевесилась через него, пытаясь дотянуться, но Брун небрежно отпихнул ее назад.

– Мне было скучно! – воскликнула Эльза. – Ты все спишь и спишь. И еще немного страшно. Дверь-то ты так и не починил! Я боялась, что волки могут вернуться.

– И поэтому ты зачесала мне волосы на пробор и растянула губы пальцами в клоунской улыбке? – Брун повернул к ней экран телефона. – Где твоя совесть, Эльза?

– Ты прав, такая прическа тебе не идет, – согласилась она и резко бросилась вперед.

– Мое медвежье кун-фу сильнее твоего вампирского, – сказал Брун, перехватывая ее свободной рукой. – Лежи смирно, – приказал он. – Вот как на этом фото.

На следующем снимке голова Эльзы лежала у него на плече, девушка подмигивала одним глазом, показывая пальцами латинскую V. Брун же спал как младенец. В уголке губ блестела капелька слюны.

Эльза побарахталась у него под боком, но в итоге затихла.

– Что тут еще… О, какой интересный кадр! Дай-ка я его себе скину. Черт, как так вышло, что я его проспал?

На фото его голова была повернута набок, бирка в ухе засветилась от вспышки и казалась белой, а рука обвивала плечи Эльзы и покоилась на ее груди.

– Немного кривое фото, давай его повторим. Постой, ты что, еще и без лифчика?!

Эльза ткнула его локтем в бок, и Брун, охнув, прижал ее сильнее.

Девушка вдруг часто задышала, будто от нехватки воздуха, напряглась.

– Лобзик!

Брун, замешкавшись, расслабил объятия, и она, выскочив из кровати, рассмеялась.

– Ты меня обманула! – понял он. – С кем я живу? Как будто мало того, что ты воспользовалась моей беспомощностью…

Он перелистнул кадр и уставился на очередное фото. Они лежали, повернувшись друг к другу, едва не касаясь губами, Эльза прикрыла глаза, и казалось, что они вот-вот поцелуются.

– Мне было скучно, – угрюмо повторила она.

– Фотосессия «Красавица и чудовище», – прокомментировал он, пролистывая дальше.

– Скорее, два чудовища, – исправила его Эльза. – Отдай телефон. Там больше нет ничего.

– Постой, это ты? – Брун увеличил кадр. – С веснушками?

– Раньше у меня были веснушки, – кивнула Эльза, – до укуса. Я их терпеть не могла.

– Мне кажется, веснушки – это мило. – Он протянул ей телефон, зевнул. – Что ж, утро выдалось раннее, но интересное. Свари мне кофе, Эльза. Или сделаем еще парочку фото?

Он сел в кровати, одеяло сползло вниз, и Эльза отвела глаза.

– Жду тебя на кухне! – выкрикнула она уже из коридора. – Вставай! У нас куча дел.

– Угу, – промычал Брун, взяв с тумбочки свой телефон. Он открыл полученное сообщение и, помешкав, провел пальцем по губам Эльзы, которая улыбалась ему с фотографии.

На кухне Эльза поставила перед ним тарелку с омлетом и печально вздохнула.

– У меня плохие новости, – сообщила она. – Не знаю даже, как тебе сказать…

– Что такое?

– Родители заблокировали мою карточку. Я хотела купить нам по интернету билеты в филармонию, там сегодня выступление струнного квартета, который я просто обожаю, – и обнаружила это.

– Господи, спасибо, – пробормотал Брун.

– Как подло с их стороны!

– Прекрасные, чудесные люди, – добавил он, отпив кофе.

– Они надеются таким образом принудить меня пойти в башню!

– Напомни, чтобы я послал твоей маме цветы.

– Брун, я серьезно! – возмутилась Эльза. – Я не хочу быть обузой для тебя.

– Пару литров томатного сока мой бюджет выдержит, – отмахнулся он. – К тому же половина гонорара за дело Дробовицкого по праву твоя.

– Правда? – Она вздохнула. – Мне так неловко.

– Ты на меня работаешь, забыла? Я даже могу выписать тебе премию.

– В чем подвох?

– Если станешь будить меня голой, – продолжил Брун, и Эльза замахнулась на него блокнотом. – Ладно, не голой. В том кружевном лифчике.

Эльза укоризненно на него посмотрела.

– Есть и хорошая новость.