Пробуждение - Нефер Митанни

букли причёски, нереально бледное от излишков пудры лицо и нервные пальцы с длинными заострёнными ногтями. Единственной яркой вещью среди этого монохрома был именно лорнет, сверкавший перламутрово-розовой рукояткой тонкой работы. Он служил не только для вполне практических нужд, но и был единственным украшением всего туалета.- Вы не ошиблись, - спускаясь с лестницы, отвечал тот, - Анна Александровна испугалась грозы.- Да… я тоже никогда не слышала таких гроз, как в России, - Эмилия Карловна говорила с немецким акцентом, старательно выговаривая слова. – Но у Анны Александровны слишком расшатаны нервы, - заметила она.- Да, вероятно,- согласился Сергей и хотел откланяться, общество гувернантки меньше всего было нужно ему в эту минуту.- Впрочем, это и понятно накануне свадьбы, - вздохнула Эмилия Карловна.- Свадьбы? О какой свадьбе вы говорите? – воскликнул Петрушевский.- О! Я не думала, что вы не знаете, - улыбнулась она. – Анна Александровна помолвлена с графом, - объяснила Эмилия Карловна. – Марья Фёдоровна всё устроила наилучшим образом. Конечно, возможно, для Fräulein Anna это не лучший вариант, но… - она развела руками, – зато богат…. Свадьба зимой…Не слушая её, Сергей кинулся прочь из гостиной, не помня себя, очутился у дверей тёткиной комнаты, постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл.- Что за манеры, друг мой?! – Марья Фёдоровна, поморщившись и нахмурив лоб, уставилась на племянника.Она сидела в вольтеровском кресле, откинувшись, положив полные кисти рук на подлокотники. Лицо её, с одутловатыми отёчными глазами, обвисшими щеками и вторым подбородком, пряталось в фалбале* белого чепца и от этой ослепительно крахмальной белизны казалось ещё более палевым, напоминая маску, на которой выделялся большой рот, потерявший былые очертания.- Рада, что ты изволил приехать, - тётка изобразила подобие улыбки. – Ты что-то хочешь сказать?- Да, у меня разговор к вам, - кивнул Сергей.- Вижу, ты взволнован… давай завтра. Я уже собиралась лечь, - опять поморщилась она.- Ничего… это не отнимет много времени, - настойчиво сказал Сергей и принялся взад-вперёд ходить по комнате. – Я прошу, выслушать меня, вернее… объяснить мне.- Ну, хорошо, хорошо… - Марья Фёдоровна, не скрывая недовольства, согласилась. - Говори да покороче.- Это правда, что вы собираетесь выдать Анну за Никитина? – прямо спросил Сергей, остановился, заложив руки за спину, и открыто посмотрел в глаза тётке.- Да, конечно, правда, - крупные лиловые губы искривились в усмешке, - я же должна сама, без твоей помощи решать всё…- Но как вы можете?! – воскликнул Сергей.— Как вы можете так поступить?!- Что значит – так? – Марья Фёдоровна удивлённо взглянула на племянника, впервые видя его таким возбуждённым. – Ты о чём, голубчик?- Ведь… Анна – совсем дитя, - заметил Сергей, растерянно глядя на тётку. – Это погубит её!- О, Господи! – засмеялась Марья Фёдоровна, - а я-то думала!.. Вот что, голубчик, только ты и видишь в ней ребёнка. А ведь в её летах давно замуж пора. Граф – блестящая партия для неё.Марья Фёдоровна замолчала, махнув рукой, строго отрезала:- Всё ступай! Стоило ли беспокоить старуху на ночь глядя?! Все эти дела тебя не касаются.- Нет, наш разговор не окончен! – возразил Петрушевский, стараясь говорить спокойно. – Я прошу у вас руки Анны.- Что?! – Марья Фёдоровна подалась вперёд и попыталась встать с кресла, но не встала, так и осталась сидеть, опираясь о подлокотники согнутыми в локтях руками. – Что за чушь ты несёшь?!- Я люблю Анну и прошу у вас её руки, - повторил Сергей. – Моё чувство взаимно, - добавил он после паузы.- Мальчишка! Болван! – взорвалась Марья Фёдоровна, сверкая мутными водянистыми глазами. – Что ты говоришь?!- Ну, если Анну вы ребёнком не считаете, - усмехнулся Сергей, - то уж я-то тем паче не мальчишка... Мы любим друг друга, и я настоятельно прошу вас дать согласие на наш брак.Сергей склонил голову, ожидая ответа тётки.- Та-ак… - протянула Марья Фёдоровна и, вдохнув, попросила спокойно: - Дай-ка мне воды, душновато что-то…Потом, взяв протянутый племянником бокал, медленно сделала несколько глотков и заговорила с расстановкой:- Надеюсь, до … глупостей у вас дело не дошло? – увидев возмущение, вспыхнувшее на лице Сергея, махнула рукой. – Ладно, ладно… зная Анну, заметь – не тебя, поверю… Ну, а графу ты прикажешь отказать? Молчи! Дай договорю! Графу я, стало быть, откажу, женю тебя на безродном создании, и вы оба сразу от алтаря пойдёте по миру…- Анна – не безродное создание, как вы изволили выразиться! – с горячностью возразил Сергей. – Она - дочь дворянина Александра Войцеховского, офицера, друга и личного секретаря моего отца. Что тут такого, что может воспрепятствовать нашему счастью?- Она бесприданница! – Марья Фёдоровна побагровела.- Для меня это не имеет значения! – не уступал Сергей. – Да будь она хоть крестьянкой, меня бы это не волновало!- Вот уже несколько лет, - заговорила тётка, медленно вставая, - я бьюсь над тем, чтобы восстановить былое благополучие имения, - она взяла в руки толстую массивную трость с резной рукояткой. - Мои усилия не дают почти никаких результатов. Сколько раз я просила тебя выгодно жениться! Но тоже безрезультатно! Ты никогда не думал о будущем… И я… одним словом, граф согласился погасить все мои долги, женившись на Анне.- Вы продаёте вашу воспитанницу?!- Нет! Для неё это благо! Она станет графиней! – Марья Фёдоровна что есть силы ударила тростью об пол. – Благодарить потом будет!.. Видит Бог, я сделала для неё едва ли не больше, чем могла бы сделать для родной дочери!Марья Фёдоровна подошла к туалетному столику опустилась на стул и, указав на двери, строго сказала:- Всё, разговор окончен! Ступай! – металл звенел в голосе рассерженной старухи.- Вы не можете, не имеете права играть судьбами двух взрослых людей! – с яростью воскликнул Сергей. – И я не приму этого!.. Я увезу Анну!- Вздумаешь чудить, прокляну и лишу наследства! – это Марья Фёдоровна выкрикнула уже вслед племяннику, который выбежал из её комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.Утром, после бессонной ночи, Сергей поспешил на звуки музыки, доносившиеся из гостиной. Чуть приоткрыв створку дверей, он увидел Анну. Она сидела за фортепиано, кисти рук невесомо порхали по клавишам, глаза были полузакрыты и длинные ресницы, словно бабочки на цветах, отдыхали на щеках девушки.- Мягче, мягче,Fräulein Anna, - время от времени говорила Эмилия Карловна, сидевшая у окна. Сегодня её не устраивала игра ученицы, она часто недовольно морщилась и несогласно качала головой.- Нет,