Запретная любовь - Карен Робардс

Меган повернулась на бок, чтобы взглянуть на опекуна. Похоже, он борется с искушением…

– Прошу тебя, Джастин, – снова заныла Меган, едва сдерживаясь, чтобы не дотянуться пальцем до его ноги. – Просто обними меня. Что в этом плохого?

Джастин мог бы объяснить ей, что в этом плохого, но не стал этого делать. Искушение было столь сильным, что он уже готов был плюнуть на все, броситься к ней на кровать и заключить девушку в свои объятия, чтобы она успокоилась и заснула у него на руках. Как она и сказала – что в этом плохого?

И, чувствуя, что к горлу подступает тошнота, Джастин сдался, зная, что совершает непростительную ошибку.

– Хорошо, – буркнул он. – Но только на несколько минут – пока ты не согреешься. Затем пойдешь к себе, поняла?

Меган быстренько согласилась и подвинулась, уступая место Джастину. Тот нырнул под одеяло, но не прижался к воспитаннице. Их разделяло какое-то расстояние. Он решил, что Меган сама должна преодолеть его.

– Джастин, – прошептала искусительница, – мне холодно.

Он осторожно положил руку ей на плечо и привлек девушку к себе.

На нем все еще был халат, но даже сквозь ткань Меган чувствовала жар его могучего тела. Тяжелая рука придавила ее к постели, Меган слышала биение его сердца. С ликованием она поняла, что он хочет ласкать ее. Но она так же понимала, что граф постарается сделать все, чтобы не перешагнуть установленной им самим черты. Однако, возможно, это ее последний шанс выяснить, любит ли он ее. И Меган решила идти напролом.

– Джастин!

– Хм-м-м? – раздалось над ее ухом. Похоже, он был раздражен.

Меган постаралась говорить тише:

– Помнишь, когда я первый раз увидела тебя? Ты приехал сюда, когда я была совсем еще ребенком.

Меган заметила, что на его губах промелькнула легкая усмешка.

– Ты и сейчас еще ребенок, – заметил Джастин, – но, конечно, я помню, когда впервые увидел тебя.

– Мне всегда хотелось извиниться перед тобой за то, что я тогда укусила тебя.

Джастин широко улыбнулся.

– Мне, представь, тоже хотелось этого, поверь, – усмехнулся он, привлекая ее еще ближе.

– Ты тогда напугал меня. – Откинув голову, Меган заглянула графу в глаза. Как хорошо было лежать тут с ним и представлять, будто они – единственные обитатели большого острова. – Ты казался мне таким огромным.

– Нет, это ты напугала меня, – возразил Джастин.

Его кривая ухмылка сводила ее с ума. Меган так хотелось, чтобы опекун поцеловал ее.

– Я решил, что ты маленький каннибал, – добавил Джастин.

– Знаешь, мне кажется, я именно в тот день полюбила тебя.

Услышав ее слова, Джастин весь напрягся, на мгновение Меган даже показалось, что он перестал дышать.

– Да уж, ничего себе! – наконец промолвил он. – Забавно ты выразила свою любовь.

Меган решила, что Джастин хочет перевести их разговор в шутку, но это ее не устраивало.

– Должна же я была сделать хоть что-то, чтобы привлечь твое внимание, – гнула она свою линию.

– И ты добилась своего.

Меган поняла: граф решил и дальше поддразнивать ее, хотя знал, что она говорит правду.

– Да. – Девушка потерлась головой о его плечо. Глядя на графа снизу вверх, Меган заметила, что его решительный подбородок зарос щетиной гуще, чем щеки. Джастин опустил на нее глаза, в которых вспыхнули золотистые огоньки, и Меган подумала, что такие бывают у больших диких кошек. Она счастливо улыбнулась.

– Я люблю тебя, Джастин, – отчетливо произнесла она.

Какое-то мгновение граф оторопело смотрел на нее, затем его челюсти крепко сжались, и он зажмурился. Открыв глаза вновь, он посмотрел уже не на воспитанницу, а на расписной потолок.

– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, – сдавленным голосом проговорил он.

– Нет, понимаю. Я в самом деле люблю тебя, – повторила она.

– Ты просто хочешь обниматься и целоваться – вот и все. К тому же ты слишком молода, чтобы говорить о любви.

– А ты?

– Что? – не понял Джастин.

– Ты любишь меня?

– Нет! – вскричал он, резко перевернув Меган на спину. Опираясь на локти, он заглянул девушке в глаза. Его лицо потемнело.

– Разве ты не любишь меня? – Нет, Меган не поверила ему. Он не напугал ее.

– Ах, ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? – яростно выкрикнул граф. – Ты хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя, а потом твое тело получит желанное. Так знай: то, чего хотим ты и я, называется плотской близостью – и ничем больше! Вот так-то! При чем тут любовь?!

Моргнув несколько раз, Меган продолжала смотреть на графа.

– Что ж, может, к тебе это и относится, но я действительно люблю тебя, – повторила она.

Вот упрямица! Джастин скрипнул зубами.

– Итак, ты любишь меня, детка? Посмотрим, будешь ли ты любить меня после этого! – С этими словами Джастин впился в губы Меган яростным поцелуем. Он еще ни разу так не целовал ее. Казалось, он хочет сделать ей больно, унизить ее, к тому же Меган не была готова к такому повороту событий. Девушка попыталась вырваться от него, но граф, крепко державший ее, нарочно куснул ей губу. Его язык стал тереть ранку, и Джастин ощутил солоноватый привкус ее крови. Он грубо сжал ее хрупкое тело, однако, вместо того чтобы вырываться, Меган нежно обвила его шею руками и всем телом прильнула к нему.

Наконец он оторвался от нее.

– Ну, что теперь скажешь? – зловеще прошептал он. – Ты по-прежнему любишь меня?

Меган молча смотрела на него огромными темными глазами. Ее рот припух от его поцелуя, в уголке темнела капля крови. Джастин почувствовал, что теряет голову.

– Да, – тихо промолвила она.

Застонав, Джастин уронил голову на одну руку, а другой дотронулся до ее рта.

– Я сделал тебе больно, – прошептал он, – но не нарочно.

– Джастин! Ты любишь меня?

И тут Джастин понял, что все пропало.

– Ну ладно, – вздохнул он, прожигая ее взглядом. – Да, моя дорогая, ты выиграла. Кажется, я тоже люблю тебя.

Теперь его поцелуй был нежным. Его губы осторожно дотрагивались до ее опухшего рта. Меган ответила на его поцелуй, чувствуя, что ее тело начинает пылать от страсти, хотя Джастин и не дотрагивался до него, а лишь держал ее голову обеими руками. Когда он слизнул капельку крови с ее губы, девушка почувствовала, как ее пронзила дрожь.

Когда поцелуй прервался, Джастин уткнулся лицом в ямку на шее Меган и стал нежно гладить ее волосы. Девушка воспарила на седьмое небо. Ей казалось, что все остальное в жизни, кроме их любви, потеряло смысл.