Ирландское обещание - М. Джеймс

своим губам и быстро касаясь тыльной стороны ладони. — Лиам много рассказывал мне о тебе. У меня такое чувство, как будто мы уже знаем друг друга.

Это тот же жест, который Лиам сделал на конспиративной квартире Виктора, когда мы впервые встретились. Когда Найл берет меня за руку, я на мгновение задумываюсь, почувствую ли я такой же румянец, такое же покалывание возбуждения, когда его губы коснутся тыльной стороны моей ладони. В конце концов, Найл великолепен, такой же мускулистый и красивый, как Лиам, только немного по-другому. Но когда его губы касаются моей руки, я не чувствую того, что чувствовала с Лиамом. Напряжение внизу моего живота — это нервозность из-за встречи с кем-то новым, не более того. Когда он выпрямляется, его ярко-голубые глаза встречаются с моими, я не чувствую ничего, кроме надежды, что, может быть, это еще один человек, который будет добр ко мне здесь, если он рядом с Лиамом. Возможно, даже дополнительный уровень защиты от любого другого, кто может захотеть причинить мне боль.

Это говорит мне о том, что то, что я чувствовала с Лиамом, это нечто иное, чем я думала вначале. Связь, искра между нами, которая означала нечто большее, чем просто волнение от встречи с красивым мужчиной.

— Я тоже рада с тобой познакомиться, — бормочу я, нервно встречаясь взглядом с Найлом, когда он смотрит на меня. — Я думаю, Лайам упоминал о тебе.

— Я бы, конечно, на это надеялся. — Найл искоса бросает взгляд на Лиама с кривой улыбкой, и Лиам улыбается в ответ, но это выглядит вымученно. — Мы близки, это точно.

Он отпускает мою руку и кивает Лиаму.

— Я не хочу больше отнимать у тебя время, теперь, когда девочка встала. Я пойду. Я дам тебе знать, если услышу что-нибудь еще о… — Найл искоса смотрит на меня, как будто вспоминая, что я здесь, а затем снова на Лиама. — О том, что мы обсуждали.

Мгновение спустя входная дверь за ним закрывается, оставляя нас с Лиамом смотреть друг на друга с другого конца комнаты. Лиам медленно встает с дивана, выпрямляется и смотрит на меня.

— Тебе стало лучше после ванны? — Спрашивает он нейтральным голосом, но я слышу что-то за этим. Намек на напряжение, на то, что он пытался не дать мне понять, что думал обо мне именно так: голой в горячей воде, и в результате все равно дал мне знать.

— Эм…да. Это было приятно. Расслабляюще. — Между нами нарастает неловкое напряжение, заставляющее меня ерзать взад-вперед, когда я смотрю на Лиама. Он мгновенно улавливает это, неверно истолковывает и быстро пересекает комнату, чтобы отодвинуть один из табуретов у бара.

— Вот, сядь, если у тебя болят ноги, — быстро говорит он, и я сглатываю, делая это только потому, что не хочу, чтобы он знал, что на самом деле они не болят. Я нервничаю, потому что не знаю, как вести себя с ним, когда в комнате может быть еще один великолепный мужчина, а я по-прежнему смотрю только на Лиама. В Париже, я хотела остаться с Александром. Но здесь? Здесь только Лиам, и ясно, что между нами есть что-то такое, чего у меня нет ни с одним мужчиной.

— Ты развесил мою одежду? — Спрашиваю я с любопытством. — Или это была горничная?

Теперь настала очередь Лиама немного смутиться.

— Я, — говорит он наконец. — Прости, если это было навязчиво. Я позаботился об этом, пока ты была в ванной, а я ждал прихода Найла. У меня есть горничные. — Объясняет он, обходя бар и направляясь на кухню, открывая шкафчик, тянясь за бокалом. — Но они приходят несколько раз в неделю убираться. Я готовлю сам или делаю заказ на дом. Мне не нравится, когда вокруг много людей. — Он наполняет стакан льдом и водой из холодильника и толкает его через стойку ко мне. — В моей семье была прислуга, и я знаю, что у других, как у Виктора, есть домашняя прислуга, и они не могут представить жизнь без нее. Но мне нравится мой покой.

Я слабо улыбаюсь ему, беря воду.

— Просто раньше, когда я увидела одежду, я подумала, что не могу представить, что рядом горничные, которые все делают за меня. — Я делаю глоток воды, наблюдая за тем, как он движется по кухне, гибкий и мускулистый, как пантера. — Я рада, что это сделал именно ты, — добавляю я, и он замолкает, поворачиваясь ко мне.

Его взгляд находит мой, и я снова чувствую этот жар, согревающий комнату, пока мой пульс не подскакивает к горлу, а во рту внезапно не пересыхает, несмотря на воду.

— Я?

— Ммм. — Я киваю. — Ты, а не какой-то незнакомец.

— Ты не чувствуешь, что я чужой? — В его глазах мелькает что-то похожее на надежду, и он кладет руки на прилавок.

— Ну…нет. — Я делаю еще глоток воды, с любопытством глядя на него. — Мы провели немного времени вместе в России. Не так много, но мы разговаривали. Я почувствовала, что между нами наверняка есть какая-то связь. А потом ты пришел за мной… — Я прикусываю нижнюю губу, отводя взгляд. Я чувствую, как он напрягается в тот момент, когда я упоминаю об этом, и у меня немного сводит живот, меня переполняет тревога.

Я знаю, он хочет, чтобы между нами что-то было. Я чувствую это, и я не верю, что кто-то проехал бы полмира, чтобы спасти меня из чистой доброй воли. Но то, что сделал Александр, создало огромное минное поле. При одном упоминании об этом его лицо наполняется чувством вины, а я переполняюсь глубокой тревогой, от которой мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю, что произошло.

Александр травмировал нас обоих, и я знаю, что должна ненавидеть его за это. Я знаю, Лиам думает, что я должна. И я не знаю, как мы когда-нибудь справимся с этим, и хочу ли я этого вообще.

— Что ты хочешь на ужин? — Спрашивает Лиам, меняя тему. — Я могу приготовить или заказать, если ты хочешь что-то конкретное… что? — Он замолкает, моргая от внезапного замешательства на моем лице. — Я знаю, ты, должно быть, голодна.

— Нет, я имею в виду, да, это так, дело не в этом. Просто мне уже давно не приходилось решать, что есть. — Мои руки сжимают стакан. — Нет с тех пор, как меня привезли в Россию с Лукой и Софией.

Челюсть Лиама напрягается.

— Он не позволял тебе выбирать, что есть? — Ему не нужно говорить, о ком он говорит, мы оба знаем. Лиам фыркает, качая головой. — Не знаю, почему я удивлен. В конце концов, он держал тебя как домашнее животное… почему бы не выбирать тебе еду за тебя.

— Он заставлял меня есть, стоя на коленях на полу, когда злился на меня. Иветт подала