Ревизор Возвращение в СССР 7 - Серж Винтеркей

вещи собирать помогала. Ой, Пашка, не зря говорят: один пожар равен двум переездам. Столько барахла за всю жизнь набралось. Старьё всякое Анькино перебирали… И выбросить жалко, и везти с собой смысла нет, и людям предлагать неудобно.

Бабушка окинула взором нашу хату и тяжело вздохнула.

– Ба, я всё твоё барахло перевезу, не беспокойся! – поспешил успокоить её я.

– А надо ли тащить его с собой? – скептически взглянула на меня бабуля. – Я, пожалуй, начну потихоньку готовиться к переезду. Повыкидываю всякую рухлядь ненужную. А ты вернёшься из Москвы и переедем.

– Подожди, бабуль, может там дом уйдёт, пока мы тут с продажей возимся.

– Паш. Мы уже задаток отдали. У Никифоровны с собой было. – вдруг призналась бабушка. – Никуда он уже не уйдёт.

Вот, так новость. Ну, хорошо. Теперь, значит, никакой спешки. Спокойно продаём дом и перебираемся. Интересно, насколько это безопасная сделка? Как в СССР это было? Как оформлялось?

Начну сейчас бабушку расспрашивать, сколько они задаток оставили, как оформили? Ещё на мысли тревожные натолкну, будет волноваться…

Будем надеяться, Никифоровна и бабушка тётки жизнь повидавшие, опытные, обмануть себя не дадут.

Глава 9

25 июня 1971 г. г. Святославль.

Утро на стадионе прошло в обычном режиме. Славка начал пытаться влиться в тренировочный процесс, но было заметно, что ему это стоит больших усилий.

– Слава, не переусердствуй, – тормозил его Марат. – Повышай нагрузку постепенно. Дай рукам вспомнить, как с усилием работать.

Но Славка стал после аварии упёртый и себе на уме. Чтобы от него отвязались, он согласно кивал головой, но делал всё равно по-своему. Авария и ситуация с Эммой, вообще, довольно сильно повлияли на характер друга. Он не только повзрослел. Проявились черты характера, которые раньше в общении с ним особо не были видны: злость, склонность замыкаться в себе, упрямство это ослиное. Эти вещи нужно обязательно отработать, причем срочно, чтобы доминирующими не стали, в привычку не вошли.

Эх, был бы я психологом, толку в этой ситуации от меня было бы побольше. А так только и оставалось, что присматривать за Славкой, чтобы сильно на тренировке не перенапрягся и не повредил себе чего. Замечания делать в такой ситуации бессмысленно, даже вредно. Мысль поискать в Москве хорошего психолога и проконсультироваться с ним про друга и про то, как себя с ним вести, засела в голове. Надо ее хорошо обдумать. Отношение к психологам в Союзе, конечно, своеобразное, особенно в провинции. Но в столице, может, больше шансов будет найти спеца, да и предвзятости поменьше будет. Лучше пусть специалист Славку уму-разуму поучит, а не жизнь. Жизнь – слишком жестокий учитель.

Утром попросил бабулю не выбрасывать ничего у Никифоровны без меня. Я сегодня из Брянска вернусь и сразу к ней. Вдруг, что интересное бабушки пропустили по незнанию. Надо проверить, а то у них тут ещё нет понимания об истинной ценности некоторых вещей. Вон, Юлькиному деду альбом дореволюционный кто-то за бутылку подогнал.

И с тайником на чердаке надо решать. Иконы и утварь церковная там оставаться не должны. Неизвестно, кто наш дом купит. Да и неправильно это. Я нашел, мне и заботиться, значит, о том, чтобы не пропали эти вещи. Иконы явно старые, намоленные. Кто-то их спас, припрятал у нас в доме. Пусть лежат себе. Как время придет подходящее, церкви передам, польза будет, послужат еще.

Вот только куда перепрятать их? Вопрос хороший. В Москву с собой – точно не вариант. Обнаружат, проблем не оберусь. Причем, даже если обнаружит Галия, не возьмусь сказать, чем дело закончится. Отношение к религии у многих категоричное. В ее глазах я стану, скорее всего, на одну ступень с ее мамой, которая в ведуний верит с упорством, достойным лучшего применения. Надо найти достаточно надежного человека, которому можно доверить хранение такого непростого содержимого. Думать надо, короче. Хотя, о чем тут думать! Положа руку на сердце, пока я только одного такого человека знаю. С ним и поговорю.

На заводе старался Славке только помогать, давать больше действий делать самому. У него за ночь новая информация разложилась в голове по полочкам, появились вопросы. Это очень хорошо, у него всё получится. Так ему и сказал.Разбирались с путёвками дольше, чем я один обычно это делал, но всё равно быстро.

Решил также представить Славку Сатчану, как очень активного и деятельного комсомольца. Пока вёл друга в комитет комсомола, намекнул ему, что Галия не будет всю жизнь в помощниках у Сатчана сидеть, и советовал ему проявлять инициативу по комсомольской линии с прицелом, в будущем, занять место полуосвобождённого помощника секретаря заводской комсомольской организации.

– Это очень неплохое место и хорошая запись в личном деле, – объяснял я другу по дороге.

На самом деле я хотел сразу двух зайцев убить: дать шанс Славке проявиться по комсомольской линии и подсластить Сатчану увольнение Галии.

– Доброе утро! – приветствовал я подругу.

– Ой, Слава! – удивилась она, даже забыла меня поцеловать. – Какими судьбами?

Из своего кабинета вышел на шум Сатчан.

– Вот, на работу устроился… – смущённо проговорил Славка.

– Познакомьтесь. Мой друг и одноклассник Станислав Комарцев, со вчерашнего дня сотрудник заводской бухгалтерии, – представил я Славку Сатчану. – Готов включиться в жизнь комсомольской организации завода и активно в ней участвовать.

– Очень хорошо… – заинтересованно поглядывая на меня и с настороженностью на Славку, ответил Сатчан. – Павел Игоревич, – протянул он руку Славке.

– Я Славу знаю с первого класса, он очень ответственный и исполнительный, – заливался я соловьём. – На него вполне можно возложить обязанности твоего помощника, пока Галия будет в отпуске.

– Даже так? – Сатчан поднял одну бровь и с ещё большим интересом посмотрел на меня.

Галия, опешив, моргала ресницами, открыв рот от удивления. Понятно, она и не думала о том, как тут Сатчан один останется. Уже, небось, чемоданы собрала и всеми мыслями в Москве уже оказалась.

– Очень рад, что