Дар исцеления - Мэхелия Айзекс

– Боже, я похожа на швабру, – пробормотала она, надеясь, что вежливый кавалер попытается разуверить ее.

– Так ты не хочешь выпить со мной?

– Этого я не говорила.

– Вот и замечательно. – Говард направился к выходу. – Тогда пошли скорее, чтобы успеть до приезда электрика, и чтобы ты не могла передумать.

Филиппа покачала головой, но покорно стянула униформенный балахон, под которым оказались светлая блузка и легкая юбка. К счастью, они сохранили первозданную чистоту.

Сегодня в «Южный Крест» было многолюдно. Многочисленные туристы оккупировали все кабинеты и столики, так что Говарду и Филиппе пришлось довольствоваться парой высоких табуретов у стойки бара. Судя по всему, нам вряд ли удастся побеседовать по душам, решила Филиппа. Впрочем, из того, что он вернулся, еще не следует, что Говард намерен продолжить разговор, начатый утром.

– Что вам угодно, мистер Хольгерсон? – Бармен узнал миллионера, а секундой позже заметил и молодую женщину. – Рад видеть вас, миссис Оуэн, – добавил он с добродушной усмешкой.

– Тони, мне, пожалуйста, пива, – ответил Говард и посмотрел на спутницу. – И джин с тоником для миссис Оуэн.

– Сию минуту.

Едва бармен отошел, чтобы выполнить заказ, как Филиппа удивленно произнесла:

– Джин с тоником? Мне кажется, это ни к чему. Я предпочитаю апельсиновый сок. Или ты забыл?

– Вчера за ланчем ты не стала отказываться от вина, – напомнил он. – Кроме того, сейчас тебе просто необходимо выпить чего-нибудь покрепче. Поверь мне.

– А как насчет того, что дома меня ждет семилетняя дочь? Что она подумает, если от меня будет разить спиртным на расстоянии трех метров?

– Придется купить пакетик мятных леденцов, – беззаботно отозвался Говард, – К тому же один бокал ничего не изменит.

– Для тебя, может быть, – продолжала возмущаться Филиппа, хотя и чувствовала, что не в силах противиться той интимной обстановке, которую он немедленно создавал вокруг них двоих. – Поэтому не жди, что я стану пить.

– Почему бы тебе просто не успокоиться? – тихо предложил Говард и, наклонившись, мягко поцеловал ее в уголок рта. – Расслабься. У тебя выдался тяжелый день.

– Боже мой, нас же мог увидеть кто угодно! Вокруг полно людей! – потрясенно произнесла она.

– И что с того? – Он явно не разделял ее беспокойства. – Мне нечего скрывать.

– Ты не можешь так говорить!

– Очень даже могу. – Говард вглядывался в ее настороженное лицо. – Или я теперь безнадежно упал в твоих глазах? Как и Сидней?

– Просто он упоминал сегодня о тебе, – прошептала Филиппа, опуская глаза.

Говард нахмурился.

– Сидней сказал, что я такой же негодяй, как он?

– Нет. – Молодая женщина устало вздохнула. – Он сказал… впрочем, неважно. Я даже не хочу о нем думать, тем более говорить!

– Зато я хочу. – В этот момент принесли напитки, и Говард придвинул к ней стакан с прозрачной жидкостью. – Скажи мне. Я хочу знать, кем он меня считает.

– И что ты сделаешь? Нажалуешься на него в городскую управу?

Он бросил на нее презрительный взгляд.

– Я никогда не пойду на такое. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я привык сам справляться со своими проблемами.

Заявление не вызвало у Филиппы никаких сомнений: потомка древних викингов никто не мог бы упрекнуть в трусости.

– Итак? – Теперь в его голосе слышались требовательные нотки.

Не задумываясь над тем, что делает, молодая женщина поднесла к губам стакан. Стоило сделать глоток, как по всему телу растеклась волна успокаивающего тепла.

– Он… он считает, что ты собираешься затащить меня в постель, – сказала она, удивляясь своей смелости.

Его губы скривились в самодовольной улыбке.

– А он, оказывается, умнее, чем я думал. – Говард отпил пива. – Одно очко в пользу мистера Сиднея!

– Это не смешно! – воскликнула Филиппа, чувствуя, что вдоль позвоночника ее пробирает дрожь.

– А я и не шучу. – Он повернулся к ней лицом, синие глаза опасно поблескивали в приглушенном свете бара. – Я не отказываюсь от своих намерений. Удивительно, что после вчерашнего у тебя остались какие-то сомнения.

– То есть Джонатан сказал правду? Ты хочешь переспать со мной?

Говард большим пальцем вытер несуществующую влагу с ее мягких губ.

– А что плохого в том, чтобы хотеть чего-либо?

– Я тебе не верю, – быстро прошептала она, чувствуя, что дыхание ее прерывается.

– Почему же? Ты не можешь представить нас вместе в постели? – В его голосе послышалось сожаление. – Очевидно, твое воображение несколько беднее моего.

В том-то все и дело, что нет. Она слишком хорошо представляла себе, как они будут заниматься любовью!

– Мне не кажется, что имеет смысл продолжать разговор, – наконец произнесла молодая женщина и сделала большой глоток. – Когда, ты сказал, приедет электрик?

– Еще рано, – очень спокойно ответил Говард. – И тебе совершенно не стоит волноваться, что мои инстинкты возьмут верх над разумом, как бы вызывающе я ни вел себя вчера. Я не имею привычки добиваться своего грубой силой.

– В грубой силе не было никакой необходимости, – призналась Филиппа. – Но я очень разозлилась после твоего предположения, что веду себя так с любым встречным. Ничего подобного. Я… я даже не знаю, что на меня нашло.

– Думаю, со мной произошло нечто подобное, – заметил он. – Боже, Филиппа, ты же знаешь, что нравишься мне! Я не делал из этого тайны.

Да, Говард прав: ей совершенно необходимо расслабиться. Но, несмотря на почти пустой стакан, Филиппа по-прежнему пребывала в напряжении и отказывалась верить, что сидящий напротив нее мужчина признается в том, что она ему нравится. Есть ли предел ее наивности? И вообще, есть ли какая-нибудь разница между миллионером Хольгерсоном и электриком Джонатаном?

– Я тебя шокировал, – резко сказал он. – Похоже, у меня дар говорить то, чего не надо. Мог бы и научиться после того, как вчера оказался в дураках. Но, проклятье, Филиппа, ты можешь поверить, что я ревновал? Ревновал к собственному сыну?

– Я тебе говорила про Алфреда, – с трудом произнесла она, потому что в горле, не смотря на выпитое, неожиданно пересохло. – Я никогда не спала с ним.

– Но это не мешает мне представлять вас вместе. – Голос его стал хриплым, глаза недобро заблестели. – Я знаю своего сына и не поверю, что он не…

– Не пытался? – насмешливо подсказала Филиппа.

– Да, – подтвердил Говард, поигрывая пустым стаканом. – Великолепно, не правда ли? В мои годы следует быть посдержаннее.

– Возраст здесь совершенно ни при чем. – Она наклонила голову, чтобы он не заметил выражения ее глаз.