Речной дьявол - Диана Уайтсайд

– Какое крепкое мужское естество, – прошептала Дездемона. – Зрелое и почти готовое. Вероятно, оно нуждается в небольшой помощи. – Хмыкнув, она проворно расстегнула его брюки и мгновение спустя взяла член в руки.

Ник с такой силой закусил губу, что из нее потекла кровь, когда Дездемона слизала выступившую каплю семени предвкушения. Он застонал, невольно приподнимая бедра к ее лицу.

Вдруг она взяла член целиком в рот и сделала энергичное движение губами.

Дольше Ник терпеть не мог, и семя кипящим ключом излилось в ее хищный зев. Он изогнулся и только тихо постанывал, пока Дездемона не осушила его до дна, а потом без сил привалился к двери.

Взглянув на него снизу вверх, Дездемона театрально облизнула губы.

– Какой деликатес, – проворковала она и плотоядно улыбнулась.

И тут Ник вспомнил про инстинкт самосохранения. Уж слишком она была самоуверенной.

– Чего вы хотите?

Ее ресницы опустились, не позволяя прочитать в глазах правду.

– Тебя, конечно.

Он схватил Дездемону за подбородок и заставил поднять голову.

– Что еще?

Она попыталась увернуться, но пальцы на подбородке сжались сильнее. Ника не заботило, что он может сделать ей больно.

Наконец Дездемона перестала сопротивляться и гневно сверкнула глазами.

– У меня в Кентукки семья. Им не хватает самого необходимого: еды, лекарств, одежды…

– И что с того?

– В Кентукки беспорядки, нет закона. Товары часто пропадают по дороге. Мне нужен надежный человек, который мог бы доставлять мои подарки по назначению.

– Это все?

– Все. А что еще может быть? – произнесла Дездемона с вызовом.

В тусклом свете Ник долго изучал ее лицо и наконец кивнул. В случае необходимости он мог обратиться за помощью к О'Флэрти.

– На меня работают три брата, и они могут заняться доставкой вашего груза.

Глаза Дездемоны вспыхнули.

– Благодарю. О, благодарю, добрый сэр! – Она вскочила на ноги и крепко обняла его; полы ее пеньюара разлетелись в стороны.

Ник снова поцеловал ее, и она горячо ответила, а потом застонала, когда их языки сошлись в поединке.

«Какая чепуха, – подумал Ник. – Как же женщины заводят себя из-за всякой ерунды. Она, видно, просто не знает, как дать взятку, чтобы ее посылки доходили до адресата».

Дездемона потерлась об него ногой, и он застонал, чувствуя, как вновь приходит в боевую готовность. Разумеется, он напрямую обратится к О'Флэрти и попросит все устроить. Приняв это решение, Ник бросился в объятия Дездемоны с намерением всю ночь предаваться обещанным ею наслаждениям.

Вернувшись от воспоминания к реальности, Ник выругался. Каким же неоперившимся глупцом был он тогда!

Впоследствии оказалось, что интересы Дездемоны Линд сей не ограничивались одними продуктами питания и медикаментами; ее бесчестные схемы то и дела подвергали опасности жизнь Пола и других солдат-юнионистов. Тем не менее Дездемона стала его постоянной любовницей, хотя на публике играла роль безупречной светской львицы. Правда, к разочарованию Леннокса, несколько месяцев назад она ни в какую не желала пускать ищеек по следу стервы Скайлер, но зато, когда все-таки согласилась, подарила ему такой минет, что он забыл обо всем на свете.

Размышляя над своими возможностями, Ник отхлебнул из бокала бренди. Если все задуманное осуществится, то не пройдет и недели, как Донован и Линдсей навсегда покинут этот мир, и тогда ему уже не понадобится наследство мисс Скайлер, чтобы их закопать. Но все равно ее нужно найти, укротить и выдать замуж, чтобы счастливчик, танцуя на могильных камнях Донована и Линдсея, имел удовольствие пустить на ветер все до последнего цента состояние, заработанное поколениями Скайлеров.

Итак, решено: он отыщет ее. Неизвестно как и неизвестно где, но хитрая бестия непременно попадет ему в руки, и тогда уж он ни за что не позволит ей ускользнуть.

Хэл послушно поцеловал мать в щеку, игнорируя ее жалобы на тяготы путешествия из Чикаго, в то время как Цицерон за ногой хозяина издавал глухое ворчание. Через несколько минут Розалинда будет в безопасности, а «Красотки чероки» – вдали от его родителей, которые могут узнать ее и заставить вернуться к этой грубой скотине Ленноксу.

Виола и Уильям тоже почувствуют себя лучше, взойдя на борт. Хэл не знал толком, что случилось между дочерью и матерью в 1865 году, но с тех пор Виола замыкалась в присутствии матери, а та хранила несвойственное ей гробовое молчание. Лучше уж держать их друг от друга подальше.

– Я рад, что вы благополучно добрались до места. – Хэл кивнул.

Еще с младых ногтей дети Дездемоны и Ричарда усвоили, что для их матери нет ничего важнее комфорта; она ни разу не нарушила своего распорядка, чтобы утешить и пожалеть кого-то из детей после отцовских уроков воспитания.

Кивнув хозяину, мимо прошел матрос, с легкостью держа на каждом плече по свиному окороку. Хэл ответил на приветствие, и Цицерон по привычке подал голос.

В это время подъехала коляска с Эзрой, и тот, спрыгнув на землю, бросил вожжи Сэмюелу.

– Собственно, зачем вы приехали, если это доставило вам столько хлопот и неприятностей? – внезапно спросил Хэл у матери, заметив появление отца.

Мать ответила не сразу. Нелепая шляпа с пером затеняла ее лицо, не позволяя прочитать его выражение.

– Нужно выполнить кое-какие обязательства, – объяснила она наконец, – и это мы должны обсудить с тобой с глазу на глаз. – Дездемона особо выделила последние слова, неодобрительно глядя на двух приближающихся грузчиков.

Хэл удивленно вскинул брови. Мать хочет обсудить с ним какие-то обязательства? Последний раз она упоминала это слово, когда пыталась уговорить его вступить вместо флота юнионистов в армию конфедератов, а именно в полк его дяди Борегара.

– Что ж… – пробурчал он уклончиво.

Эзра тут же занялся чемоданами четы Линдсей, призывая на помощь Обадаю и Ребекку.

Ричард Линдсей задумчиво смотрел на своего единственного сына Генри, или Хэла, как он сам предпочитал себя называть. Слава Богу, Хэл выглядел здоровым, но все в нем выдавало ожидание неприятностей, что было неудивительно: за последние восемнадцать лет отец с сыном только раз, встретившись, не поссорились; это случилось, когда оба флота северян воссоединились в Виксберге в шестьдесят втором.

В тот день Ричард стоял на юте «Анакостии», гордый тем, что командует красивым фрегатом. Он знал, что души его отца и деда были рядом с ним, как и во время того ночного ада, получившего название Новоорлеанского сражения. Отец долго и упорно трудился, чтобы подготовить его к этой ответственности, и даже порол, как нерадивого матроса, когда сын выполнял домашнее задание не на должном уровне.