Из Тьмы (Арка 5) - Добродел

дружелюбие, но особых намёков на желание переманить меня к себе от него ни разу не поступало. Конечно, ситуация могла измениться, но ввиду имеющихся обстоятельств, это крайне сомнительно. В отличие от очередного передела зон влияния внутри «единого» правящего блока.

Хм, хм, хм… То есть «дружба под ковром» внутри блока премьера так и не успокоилась. Если Сайкю всерьёз допускает, что произошедшая клоунада с тюрьмой и нынешний вызов на аудиенцию к Императору — звенья одной цепи, призванной тем или иным способом вывести перспективного Мастера-тейгуюзера из обоймы министра разведки, а потом использовать для удара по позициям означенного министра, и стоит за всем этим премьер, то…

"Это весьма нехороший признак, — заключила я. — Вряд ли тут действительно в основе своей замешана чья-то интрига, а не случай и идиотизм отдельных личностей. Но после предпринятых мною и по моей указке действий, спровоцировавших «покушение» и вызов одной доброй волшебницы во Дворец… Да если ещё и смотреть со стороны параноика-Сайкю… М-да, как бы сие не вызвало вспышку напряжённости, которая заставит лавину накопившихся противоречий сдвинуться раньше времени".

Так как размышления протекали под серьёзным ускорением, то промелькнули они очень быстро. И, естественно, не отразились на сосредоточенно-внимательном выражении лица, с которым я слушала продолжающего говорить начальника:

— Ваша группа сработала хорошо, я доволен ходом событий, но хочу получить подробный отчёт. Некоторые ваши методы прошли по краю допустимого, и мне нужно знать, насколько необходимы были те или иные действия. В частности, касаемо вашего конфликта с сыном Онеста. Сюра был крайне… раздосадован его результатами и требовал крови. Мне пришлось приложить усилия, чтобы его успокоить, — просканировав меня взглядом, министр разведки убедился, что подопечная осознаёт уровень возможной угрозы и благодарна «вставшему на защиту» патрону. — Разведка своих не бросает, — с честным лицом соврал этот обделённый хоть какими-то зачатками совести обладатель эспаньолки. — Но впредь постарайся его не провоцировать. Если отец поддержит притязания сына, мне будет трудно тебя защитить.

«А вот и кнут, — внутренне усмехаюсь. — «Мы тебя очень ценим, несмотря на все неурядицы, но если подумаешь нас покинуть и перестать быть «своей», то не забывай о мстительных и могущественных врагах, поджидающих за крепкими и надёжными стенами нашего дружного, ха-ха, серпентария» — ничего нового, — с лёгким разочарованием мелькнуло в голове. — Я ожидала большего».

С другой стороны, зачем что-то изобретать, если старое доброе: «напугать — успокоить — снова напугать — показать путь к спасению и успеху — похвалить ум/храбрость/силу, позволившие сделать «правильный выбор» и/или за принадлежность к группе «правильных» людей, которая превосходит остальных» — и так работает? Не обязательно играть на всех перечисленных струнах и не обязательно в перечисленном порядке, но данная «база манипулятора» часто срабатывает даже с теми, кто имеет о ней представление.

Потом, конечно, можно проанализировать разговор и вызванные им эмоции, дабы избавиться от «внушения». Но ждать такого от простой убийцы, к тому же бывшей наркоманки с промытыми мозгами, да ещё и не перешагнувшей рубеж шестнадцати лет? Пф! Не тогда, когда подавляющее число взрослых (и считающих себя умными) людей верят газетам и обещаниям политиков разного толка, которые не раз попадались на лжи, но, тем не менее, легко собирают паству дураков, верящих, что вот сейчас их точно приведут к спасению и благополучию.

Люди в массе своей не слишком любят думать, зато им очень нравится верить в лучшее. И перекладывать на других труд и ответственность по его достижению, да.

В общем, меня не воспринимали не только как равную, но и вообще всерьёз. Что в целом (для моих планов) неплохо, однако чуточку обидно.

— Приложу все усилия, господин министр, — прижав кулак к груди, склоняю голову, скорчив подобающую напряжённо-признательную физиономию и дополнив данную пантомиму лёгким — чтобы цель не почувствовала ничего необычного — флёром деэмпатии. Впрочем, особо актёрствовать не пришлось, я и в самом деле была благодарна Сайкю за то, что прикрыл, хоть и понимала, что действовал он исключительно из соображений собственной выгоды.

— Я не пыталась провоцировать Сюру, даже не знала, что это он, — с приличествующей толикой беспокойства в голосе, предпринимаю попытку оправдаться. — Просто увидела, как чужой воитель запугивал девушку из моей команды, а после моего появления, напал уже на меня.

— Не нужно, — дёрнул кистью хозяин кабинета. — Я уверен в твоей выдержке и профессионализме. И хорошо осведомлён, что Сюра за человек. Подробно опиши произошедшее в отчёте, добавь свои мысли на тему, как этого можно было избежать.

— Будет исполнено! — сделав вид, что польщена похвалой и доверием, изображаю всплеск рвения.

— Помимо этого, удели особенное внимание вашим взаимоотношениям с наместником. Мне интересно, с чего он начал свои манёвры. Региональное отделение разведки, кроме составления кляуз на вашу группу, кажется, вообще ничем не занимается, — позволивший себе слабый намёк на улыбку мужчина ещё раз подчеркнул свою роль покровителя одной некроманси и её группы, а также защитника от всех и всяческих завистников и злопыхателей мира внешнего — за пределами центрального отделения Службы разведки.

— Также отдельно перенесёшь на бумагу всё, что мне сейчас рассказала насчёт этой нелепой попытки вымогательства. Один экземпляр положишь на стол мне, а другой отнесёшь в службу внутренней безопасности. Если представилась возможность, мы обязательно должны сделать нашу службу как можно лучше. Но я понимаю твою ситуацию, поэтому можешь не слишком торопиться. Срок исполнения — три дня, начиная с завтрашнего утра.

«У-у, опять закапываться в бумажки», — мысленно тяжко вздыхаю, привычно пропустив мимо ушей попытку начальства показать «доверительные отношения».

Всплеск явно единичный, вызванный непонятной ситуацией, и оттого моментально рассосётся, стоит ей стабилизироваться. Так что на «дружбу» с министром разведки можно даже не рассчитывать.

«Ненавижу политику! И бюрократию! И дурацкую внутреннюю грызню, в которой меня пытаются разыграть!»

— Вознаграждение за успешную миссию обсудим после завершения внутреннего расследования, — продолжил хозяин кабинета.

Ненадолго замолчав, министр сделал несколько