Фронтовые разведчики. "Я ходил за линию фронта" - Артем Драбкин

— Какие награды вы имеете?

— Сначала мне дали значок «Отличный разведчик», хотя все за тот поиск получили ордена. Я не возмущался — молодой еще. Следующая награда — медаль «За отвагу». После этого орден Красной Звезды и орден Отечественной войны. Для рядового солдата, а я был рядовым, это очень много. В дивизионной разведке все ребята имели примерно одинаковые награды. Только двое из ста получили ордена Красного Знамени. Командир взвода получил орден Красного Знамени уже в 1945 году.

— Сколько на вашем счету «языков»?

— Вот разведчик Герой Советского Союза Карпов говорит, что он взял 250 «языков». Я отползал от и до в пешей разведке, но наш взвод за всю войну взял только 27 человек! В наступлении в плен мы тоже брали взводами. Один раз пленили 150 человек. Но «языков» взять 250?! Да и зачем они нужны?! «Язык» нужен, когда немцы уперлись, оборону построили, а нам надо ее прорывать. За всю войну 27 «языков» взяли, и больше не нужно было ни командиру дивизии, ни командиру полка. Если нужно было бы больше, взяли бы больше. Но надобности в этом не было.

— Ходили с орденами или без?

— С орденами ходили, чтобы только не брякали. Медаль на груди вместо крестика.

— Из нового пополнения как происходил отбор в разведку?

— Только по желанию.

— Кто ставил задачу разведчикам?

— В полку — командир полка, а в дивизии — начальник разведки дивизии подполковник Беленький. Очень хороший человек. Если, допустим, сложная операция, то он всегда приходил, провожал. Слушал, какое напутствие давал командир взвода, командир роты. За такое отношение к нам мы его очень любили. Отец был наш. Потому и погиб, что не сидел в штабе дивизии, а ходил по полкам.

— Как были вооружены разведчики?

— Мы предпочитали наши автоматы. Для немецких надо было доставать патроны, да и капризные они. А наши надежные — и в снегу, и в песке, все равно стреляют. В диске опять же 72 патрона. У всех были немецкие пистолеты. Обязательно брали с собой гранаты. Группа захвата вообще брала только пистолеты и гранаты. Конечно, ножи были у каждого. Немецкие штыки не брали — куда такой здоровый? У нас были хорошие наши ножи. Более того, во взводе был мастер, который сам делал ножи, очень удобные, точные.

— Сколько с собой брали гранат?

— Если за «языком», то не меньше четырех лимонок. Другие гранаты не брали.

— Как были одеты?

— Ходили, в чем удобно выполнить задание. Требований особых не было. Старались одеваться максимально легко. Зимой в гимнастерках, свитерах, ватниках и ватных брюках. Обязательно надевали маскхалат. Когда ползешь за «языком», холодно не бывает. Это если приползешь и приходится ждать 30–40 минут, тут становится немножко прохладно. На ногах ботинки. Обычно их брали на размер больше и надевали на шерстяной носок. В сапогах, и тем более в валенках, не поползаешь — снег набивается, а в ботинки снег вообще не попадает. Летом — гимнастерки, бриджи. Маскхалатами пользовались редко. На ногах кеды или резиновые тапочки… Помню, Барабаш всегда носил зеленые пограничные погоны. Хотел выделиться. Каски не носили.

— Продукты брали?

— Только если далеко в тыл ходили, тогда брали сухой паек, шоколад. Банки не брали — звенят.

— Какая-то мода была?

— Литовские офицеры придерживались той моды, которая у них была в сметоновской армии. Гимнастерки обязательно с резинкой сзади. Волосы длинные, коротко не стриглись. Мы тоже старались на них походить, а им было приятно, что мы соблюдаем сметоновскую форму. Документы у нас были на литовском языке. После ранения с ними возвращали только в свою дивизию.

Вообще, солдаты уважали литовских офицеров… У нас был один русский, старший лейтенант, командир роты. Орет «Вперед!», а сам лежит. Ну, его в спину и пристрелили.

— Взять «языка» — это работа в обороне. Какая функция разведвзвода в наступлении?

— Мы всегда идем первыми. Без нас командир полка или командир батальона не поведет солдат. Под Клайпедой переходили по льду Неман. Мы прошли нормально, а потом сошлись двенадцать человек что-то обсудить, и лед под нами стал играть. Мы тут же послали связного в полк, чтобы ни в коем случае не шли взводами и ротами, рассредоточились по фронту. И что ты думаешь? Все равно одна рота пошла строем. Взвод провалился, и много народу потонуло.

Надо сказать, что мы всегда передвигались пешком. Не пользовались никаким видом транспорта. Пеший разведчик должен ходить только пешком. У всех ноги были хорошие. В день пройти 50–60 километров — это прогулка, если, конечно, налегке.

Единственный раз Федотов у высокого начальства, чуть ли не у командира корпуса, украл лошадь. Он вообще русский человек, но как цыган. Мы его конокрадом звали. Прискакал в разведку. В течение суток эту лошадь, естественно, нашли, и Федотова взяли. Начальник разведки дивизии спас его. Убедил командование, что это ценнейший разведчик, а то пошел бы в штрафную.

— Бывало такое, что вы ходили на несколько дней?

— Конечно. Были диверсионные задания. Однажды нам поручили напасть на батарею дальнобойных орудий. Выполнили.

— С немецкой разведкой приходилось сталкиваться?

— Да. Были случаи. Не было так, что расходились мирным путем. Один раз немцы не стали ввязываться, сразу развернулись и поползли к себе. Естественно, мы вперед, бога мать…

Немцы редко за «языком» ходили. Чаще они проводили разведку боем. Короткий огневой налет и бросок. Пехотуру всегда, особенно где нейтральная зона очень короткая, предупреждали, чтобы были внимательными.

— Как вы оцениваете качество немецкой разведки? Немцев как противника?

— Дисциплина у них на высшем уровне. Серьезный, грамотный, подготовленный противник.

— Тренировки по рукопашному бою были?

— Очень часто, особенно летом. У нас были ребята, которые в совершенстве владели рукопашным боем, умели пользоваться ножом. Барабаш заставлял на себя идти с ножом и бить по-настоящему. Был такой случай. Взяли здорового немца. Он показания в полку сделал, а в дивизии сказали, что он не нужен. Командир полка его нам отдал. Вышли. Командир взвода приказал Казакову: «Давай его ножом». Казаков пошел на него с ножом. Ты думаешь, он что-нибудь сумел сделать? Он Казакова сразу положил, но не зарезал — оттащили. Лейтенант посмотрел, что немец опытный и с ним шутить нельзя. Говорит немцу: «Уходи, мы тебя отпускаем». Когда он побежал в сторону леса, лейтенант приказал Казакову открыть огонь из автомата. Пошли, проверили, что убили. Дошло это до дивизии, и командиру взвода за расстрел попало…

А Барабаш стрелял. Допросит и тут же на месте расстреливает. Он говорил, что все немцы, которые воевали с оружием в руках против нас, подлежат уничтожению. И командир дивизии вообще ничего не мог с ним сделать. Вот такой был. Марш-бросок на 30–40 километров выматывает. После него все валятся спать. Барабаш подойдет к офицеру, украдет документы, автомат. Тот просыпается, у него ничего нет. Бегает, ищет. Барабаш все ему вернет и отчитает за беспечность. Ему это сходило с рук, потому что его очень уважал командир дивизии.