Срезанные цветы - Наталия Антонова

– Да, Маша приезжала ко мне почти каждую неделю, иногда оставалась ночевать.

– А как на это смотрел Марк Захарович?

– Нормально смотрел.

– Не ревновал?

– Ко мне? – искренне удивилась Лиза.

– Вы знаете, что у них есть дочь?

– Конечно, – улыбнулась девушка, – она моя крестница.

– Вот как? Я не знал…

Она пожала плечами, как бы давая понять, что он и не должен был этого знать.

– Вы видитесь хоть иногда с крестницей?

– Почему иногда? – снова удивилась она и добавила: – Мы с Марком Захаровичем регулярно навещаем Машеньку.

– И как смотрела на это ваша подруга?

– Нормально смотрела, – повела плечами Лиза, – она иногда даже гостинцы Машеньке передавала.

Слово «иногда» неприятно царапнуло слух следователя.

– А Завадская не скучала по дочери?

– Ей некогда было скучать, она много работала, часто просто падала от усталости.

– Вы бывали на спектаклях Марианны?

– Я ходила на каждую премьеру и бенефис. Маша сама привозила мне билеты и заказывала такси.

– Елизавета Степановна, сейчас я задам вам один нескромный вопрос, постарайтесь не обидеться на меня и ответить на него откровенно.

– Задавайте, чего уж там, – вздохнула Лиза.

– У Марианны был любовник?

– Кто? – растерянно переспросила девушка. Ее светлые пушистые ресницы от удивления захлопали, как крылья бабочки, с которых ссыпалась пыльца.

– Любовник.

– Вы имеете в виду Марка Захаровича? – осторожно уточнила она.

– Нет, не его. Марк Захарович ведь намного старше вашей подруги, и поэтому вполне логично допустить…

– Нет, не логично! – возмутилась Лиза. Ее глаза потемнели и засверкали от гнева.

– Я же предупреждал вас, – мягко укорил ее следователь.

– Предупреждали, – согласилась она, – но глупо думать, что у Марианны еще кто-то был!

– Почему же глупо? – не сдавался следователь.

– Потому что для Марианны, – неожиданно пылко заговорила Лиза, – театр был смыслом жизни!

– А Полуянов?

– Марк Захарович был ей и другом, и отцом, и… – Елизавета осеклась.

– Отцом ее ребенка, – подсказал Наполеонов.

– И это тоже, – неожиданно поникнув, согласилась Лиза.

– Хорошо. – Наполеонов решил пока больше не затрагивать тему романов, – скажите, Елизавета Степановна, а какие у Завадской были отношения с коллегами?

– Можно сказать, никаких, – тихо вздохнула Лиза.

– Так не бывает, – заметил следователь, – нельзя находиться в коллективе и не иметь ни с кем отношений.

– Они не любили ее, – нехотя признала Тимохина.

– Почему?

– Завидовали! Марианна – звезда! А они посредственности.

– Все? – усмехнулся Наполеонов.

– Ну, почти все.

– Ее могли убить из зависти?

– Вряд ли.

– Может быть, Марианна рассказывала вам об угрозах, поступающих в ее адрес?

– Нет. – Лиза покачала головой.

– Но ведь кто-то ее убил…

И тут совершенно неожиданно для следователя женщина горько зарыдала.

Он помчался на кухню, налил воды в первую попавшуюся под руку чашку и протянул ей:

– Выпейте, пожалуйста.

Она послушно взяла из его рук чашку и выпила всю воду до последней капельки. Успокоившись, вытерла слезы тыльной стороной руки.

– Простите меня, пожалуйста.

Он кивнул.

– Вы ведь найдете его? – спросила Лиза.

Он не стал спрашивать кого и пообещал:

– Мы приложим все силы.

– Найдите, – попросила она, – обязательно найдите.

Наполеонов, сам не зная почему, взял пустую чашку и побрел на кухню. Там он сполоснул ее под краном и поставил на место. И только теперь почувствовал, что в маленькой уютной кухоньке с ситцевыми занавесками на окнах явственно пахнет чайным грибом.

– Гриб, – сказа он.

– Да, – кивнула пришедшая за ним хозяйка, – налить вам?

– Налейте.

Он с удовольствием выпил налитую ему в чашку кисло-сладкую, слегка газированную жидкость, поблагодарил хозяйку и покинул квартиру.

Непонятно почему, но тот факт, что у Лизы, как и у его подруги детства, на кухне есть чайный гриб, растрогал его и вселил уверенность, что дело это будет раскрыто. И поможет ему в этом Мирослава Волгина.

Мирослава же ни о чем таком не думала. Она наслаждалась отсутствием в агентстве дел, гуляла в саду, читала и часами играла с Морисом Миндаугасом в шахматы.

Следующей жертвой неуловимого маньяка стала бизнес-леди. Она была убита на берегу реки, куда отправилась отдыхать со своим женихом. Женщину обнаружил сам жених, вернувшись из деревни, куда он отлучался за свежими продуктами.

Вызванные на место происшествия полицейские увидели лежащую прямо возле воды женщину. Рядом с ней на песке алела роза. Пенные волны с тихим шипением пытались дотянуться до цветка, но не могли…

Срочно был вызван следователь Наполеонов с группой. Шура, глядя на неподвижную женскую фигуру у кромки прибоя и на горестно сжавшегося неподалеку мужчину, чувствовал, как в душе его поднимается черный ураган отчаяния, готовый все снести на своем пути.

Через миг он выплеснул часть гнева на попавшегося ему на глаза Легкоступова. Валерьян же, казалось, не видел ничего вокруг, кроме того, что ему следовало зафиксировать на пленке. Он пытался сохранить на снимках и безысходность случившегося, и отчаяние молодого мужчины, и красоту речного берега, и страшную отрешенность алой розы. Раздраженный крик Наполеонова он пропустил мимо ушей.

Два судмедэксперта – местный и прибывший с группой Зуфар Раисович Илинханов – сошлись на том, что женщина была убита примерно 2–3 часа назад. Орудия убийства на месте снова не оказалась, а рана была идентична ранам двух предыдущих жертв.

На песке должны были остаться следы убийцы, но некто предусмотрительно замел их за собой, оставив длинную рыхлую дорожку. Незовибатько предположил, что использовали кусок обычной фанеры. Афанасий Гаврилович оказался прав: фанера была обнаружена оперативниками недалеко, в кустах ракитника. Но, увы, никаких отпечатков пальцев. Вещественное доказательство упаковали для дальнейшего изучения в лаборатории.

Следов в ракитнике обнаружить не удалось, так как грунт там был каменистый, а верхний слой вообще состоял из гальки. Наполеонов вздохнул.