Измена. Танцы на осколках - Анна Рэйн

Слова ударяют по мне, как холодный душ. Я не ожидала от него такого вопроса и не знаю, что сказать. Внутри все переворачивается, и я чувствую, как краска заливает мое лицо. Слова застревают в горле, и я не могу найти подходящий ответ. Весь мир на мгновение сжался до размеров этого кабинета и его внимательного взгляда.

Сердце замедляется и гулко бухает в груди, отдаваясь эхом в висках.

— Это мое личное дело, — наконец выдавливаю я, стараясь сохранять внешнее спокойствие, но мой голос звучит хрипло. Я отвожу глаза, чувствуя, как внутри все сжимается от стыда и смущения. Мне становится душно в этой комнате, и я не знаю, как выйти из этой ситуации.

Марк вздыхает и отталкивается от стола, идет к кофемашине. Он абсолютно невозмутим, как будто ничего не произошло. А я дышу через раз, чувствуя, как нарастает паника.

— Извини. Я не хотел тебя смутить. Кофе или домой, Рита? — его голос звучит так же ровно, как и всегда.

— Домой, — выдыхаю с облегчением.

Потому что мне кажется, что смутить он меня все же хотел. А даже если и не хотел… Я не готова продолжать с ним этот разговор.

Глава 20

Ускользнуть от Марка с его внезапными откровенными разговорами не получается, потому что водителя тоже уже отпустили. Мы садимся в машину Марка, и он едет в сторону родительского дома, к счастью, больше не задавая вопросов.

По дороге я пытаюсь расслабиться, стараюсь отвлечься от всех событий этого дня, но не могу. Напряжение висит в воздухе, и я чувствую его каждой клеточкой кожи.

Мы подъезжаем к дому, Марк заезжает на территорию и выходит вместе со мной.

Когда заходим внутрь, по лестнице спускается свекровь в длинном шелковом халате, накинутом на ночную сорочку. Наверное, она шла по мою душу, потому что ее лицо хмурое и недовольное, но, как только она видит Марка, то тут же расплывается в удивленной улыбке.

— Дорогой, — подходит она к нам и, приподнявшись на носочки, обнимает его за шею и целует в щеку, кажется, забывая о моем существовании. — Чай? Кофе? Все хорошо?

— Да, я решил переночевать у вас. Римма уехала к подруге с ночевкой. А я так устал, что мне лень тратить время на дорогу. — сообщает он ей с легкой улыбкой.

— Да, ты выглядишь очень уставшим, — быстро соглашается Ирина Николаевна и гладит его по плечу. — Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнату. Голодный?

— Нет, мам. — морщится Марк, кажется, уже устав от немного наигранной заботы. — Все хорошо. Макс дома? Хотел с ним переговорить по поводу работы.

— Нет, его позвал друг по футболу на день рождения и он сказал, что придет поздно.

Мысленно усмехаюсь, убирая туфли и кивая свекрови и Марку перед тем, как уйти.

Как все удачно складывается. У Макса — день рождения друга, у Риммы — подруга. А все вокруг, кажется, слепые.

— Доброй ночи, Рита, — доносится хрипловатый низкий голос Марка мне в спину и я неконтролируемо вздрагиваю и оборачиваюсь.

— Ой, — спохватывается Ирина Николаевна, будто только что меня заметила, — доброй ночи, Марго.

— И вам, — киваю им обоим и поднимаюсь по лестнице. Направляюсь к своей комнате, чувствуя, как усталость все сильнее наваливается на меня с каждым шагом.

Утром я просыпаюсь раньше, чем планировала. Солнце еще не встало полностью, и в комнате царит полумрак. Приняв душ, быстро собираюсь на учебу, надевая черное строгое платье и укладывая волосы крупными локонами. Перестала их носить распущенными, как заварилась вся эта каша с Максом. Потому что ему очень нравилось трогать их, когда еще все было хорошо.

Передергиваюсь от воспоминаний и того, как давно это, кажется, было. Уже выхожу из комнаты и вспоминаю, что не положила планшет. Краем глаза замечаю, как горничная заходит в комнату Макса.

Я все думала, как сообщить ему о распоряжении Марка по поводу отчетов и решила сказать про это на работе, но теперь я решаю воспользоваться моментом. Наверное, лучше сказать это при горничной, чтобы не оставаться с ним наедине и избежать возможного скандала. И с утра, чтобы он успел переварить информацию и остыть. Если он, конечно, вообще дома.

Я беру свой планшет, кладу его в сумку и направляюсь к комнате Макса.

Открываю дверь, вздохнув и настроившись спокойно объяснить все. Шагаю внутрь. Но то, что я вижу, заставляет меня оцепенеть.

Голый Макс трахает горничную, прижав ее к стене. Ее черная юбка задралась, а ноги обвиваются вокруг его бедер. Лицо Макса искажено гримассой страсти. Девушка порочно мнет свою оголенную грудь и кусает губы.

— Горячая маленькая шлюшка, — шепчет Макс достаточно громко, чтобы я отлично расслышала.

Не могу отвести взгляд, будто остолбенев. Я… такого с ним и собой даже представить бы никогда не смогла. Дверь закрывается за мной с тихим щелчком и я вздрагиваю, приходя в себя. Тут же понимаю, что мне срочно нужно уйти.

Макс резко отстраняется от своей очередной любовницы и впивается в меня злым, пропитанным нереализованным желанием, взглядом. А я, не понимая, что делать, пячусь назад, на ощупь открывая дверь.

— Марго, стой, — рычит Макс, но я уже вываливаюсь из комнаты и озираюсь по сторонам, чтобы побыстрее исчезнуть. Натыкаюсь взглядом на дверь напротив, толкаю ее. Она поддается. Как можно быстрее и тише прикрываю ее за собой и приваливаюсь спиной, закрывая глаза и переводя дыхание.

Сердце колотится, а в голове полный хаос.

— Рита? — раздается совсем рядом и я вздрагиваю от неожиданности, раскрывая губы в немом крике, но Марк тут же ладонью зажимает мне рот. — Тсс… тише, — шепчет он, заглядывая мне в глаза. — Что случилось?

Его тело так близко ко мне. Горячее, мощное. Он прижимает меня к двери, а его дыхание касается моего уха. Я вдруг отчетливо понимаю, что он обнажен. Его волосы и плечи блестят влагой после душа.

Чувствую, как мои губы прижимаются к его ладони с легким запахом вишневого табака, и это почему-то пробуждает во мне странное чувство наслаждения. Сердце бьется так быстро, что я думаю, что Марк может его не то, что почувствовать, а даже услышать.

От этого близкого контакта непроизвольный вздох вырывается из моих губ.

Марк тут же аккуратно убирает руку и отстраняется. Замечаю на его бедрах белое полотенце и облегченно выдыхаю. Во мраке комнаты, где утренний свет едва пробивается сквозь плотные ночные шторы, оно сильно контрастирует с бронзовым отливом загорелой кожи. Быстро отвожу взгляд, чтобы не пялиться на рельефный пресс и дорожку темных волос,