Спокойно, тётя Клара с вами - Ольга Смышляева

шустрые мои, — пришлось остудить их пыл. — К завтраку прилагается условие: после еды помыть за собой посуду. Всю и сразу. Никаких «оставлю на потом» или «маленькую вилку никто не заметит». С этого момента на кухне не должно быть ни единого грязного прибора. Либо убираешь за собой, либо не мараешь. Договорились?

Дети обменялись между собой выразительными взглядами, молчаливо решая, принять условие или нет. Запах блинчиков с яблочным вареньем дразнил ноздри и играл в мою пользу.

— Если вам проще убираться по очереди, можем составить график.

— По рукам, — Ривен ответил за всех.

Блины разобрали махом.

Сама я на завтрак не осталась, успела наесться в процессе готовки. Мимоходом глотнув крепкого травяного чаю, начала собираться на выход. Пора идти в Ратушу и чем раньше — тем лучше. Кто знает, сколько времени регистрируют завещания в Службе имущественных отношений? Тран заверял меня, будто дело это простое и быстрое, но после первого знакомства с чиновниками Сиренола веры в его слова уже не осталось. А потом меня ждёт сложный разговор с начальником Службы опеки. Вернее, это его ждёт сложный разговор со мной! Без положенного пособия из Ратуши я не уйду.

На всякий случай сообщила детям, что вернусь поздно. Пусть ведут себя хорошо, на обед сварят курицу с картошкой и выйдут погулять хотя бы в сад за домом. Свежий воздух придётся кстати их болезненно бледным лицам.

* * *

На центральной площади Сиренола было многолюдно. Пользуясь ясной погодой, коммунальные службы взялись за уборку города к предстоящей ярмарке. Убирали с улиц последствия вчерашней грозы, натягивали верёвки с разноцветными флажками, украшали фасады домов. Сразу четверо рабочих счищали с фонтана мох и вылавливали из чаши мусор, один полировал мраморного оленя. Но чёрный флаг с Ратуши никуда не делся. Пока канцлер Веовис не взошёл на престол, траур по безвременно почившему королю не закончится.

В этот раз регистраторша в очках с голубыми стёклами дала мне сразу две каменные бирки: в кабинет номер шестнадцать (отдел Службы по имущественным вопросам) и кабинет номер двадцать пять (Служба опеки). Последний находился на третьем этаже в непосредственном соседстве с кабинетом главы Службы общественной безопасности. Очень надеюсь, что Эшер не высунется в коридор, у меня мурашки по коже от его рентгеновского взгляда.

Эдера Ворга, женщина чуть постарше меня с приятной внешностью и в платье с завышенной талией, изучала копию завещания Солан с въедливым профессионализмом. Она сразу поняла, что перед ней не подделка, но инструкция обязывала сверить каждую букву с оригиналом, пересланным конторой «Грэг и партнёры», и заверить страницы своей печатью. Затем Ворга помогла заполнить требуемые бланки, а так же разъяснила основные моменты, один из которых стал для меня подлинной неожиданностью.

— Согласно последней воле четы Солан, всё их имущество, включая банковский счёт, переходит в вашу собственность, эдера Клара. Однако на сегодняшний день вы не имеете права распоряжаться им в полной мере. Условие завещания таково, что наследник непременно должен быть официальным опекуном пятерых детей Солан, не иначе. Мне жаль, но вплоть до решения комиссии по опеке ваше положение в правовом поле подвешено. Только после его оглашения будет ясно, станете ли вы полноправной хозяйкой имущества или же останетесь ни с чем. Иного варианта нет.

Получается, сейчас я одновременно и владею домом, и не владею. Прямо наследница Шрёдингера какая-то!

Заметив, как нахмурилось моё лицо, Ворга ободряюще улыбнулась:

— Доступ к банковскому счёту будет разморожен с текущего момента. Без средств к существованию вы не останетесь.

— Но тоже с условием, не так ли?

Улыбка женщины чуть поблекла.

— На счёт наложено ограничение снятия суммы — до ста аймов в день. Не переживайте, это тоже временно.

Я уже успела получить некие представления о ценах в Сиреноле. Только вчера в продуктовой лавке набрала еды на семьдесят аймов, не считая двенадцати потраченных на дворовые сырники. Не шиковала, попрошу заметить. Сотня аймов в день весьма скромная сумма на содержание пятерых активных подростков и одного взрослого. Её хватит лишь на еду и кое-какую бытовую мелочёвку. Рита поступила продуманно! Она не могла знать, каким человеком стала её младшая сестра спустя восемнадцать лет разлуки. И если бы я не прониклась её жалостливым письмом с просьбой позаботиться о детях, а польстилась исключительно на дом и деньги, меня бы ждал большой облом. Наследство идёт только в жёсткой связке с племянниками.

Хорошо бы ещё она не забыла предупредить деток вести себя дружелюбнее с тётей. Есть все предпосылки, что комиссия попросту не одобрит меня в качестве их опекуна, тогда худо придётся нам всем — ребятам в приюте, мне на паперти.

— Образец вашей подписи уже отправлен в банк, — добавила Ворга. — Проблем со снятием денег не возникнет.

Поблагодарив её, я покинула кабинет Службы по имущественным вопросам. Невероятно, но дело заняло всего-то чуть больше получаса!

На третьем этаже аккурат возле нужного мне двадцать пятого кабинета стояла целая толпа народа. Регистраторша предупреждала об очереди. Так совпало, что начальник отдела Службы социальной защиты ушёл в отпуск, и его обязанности временно возложили на сотрудников Службы опеки. В Сиреноле мало сирот, зато людей, желающих получить льготы, компенсации, пособия и бесплатные плюшки от государства хоть отбавляй. Номер на обратной стороне моей бирки — 29. Ждать придётся долго. Как удачно я захватила с собой карандаш и тетрадку Риты, там есть алфавит и пустые страницы. Пора бы поучить буквы и, наконец-то, избавиться от стыда за безграмотность.

Приём шёл очень медленно. Люди в очереди ругались и ворчали, но не спорили. Для них бюрократия привычное с детства дело. Часы показали пятнадцать минут второго, когда на дверном табло высветился мой номер.

— По какому вопросу? — дежурно осведомилась секретарь, забирая каменную бирку. Помимо неё в кабинете сидели ещё десяток работниц, но они занимались чем угодно, только не приёмом населения. Одна так вообще читала книгу в цветастой обложке, думая, что никто не увидит её за стопкой папок.

— Мне нужна начальница отдела Службы опеки, эдера Рамнара Абар.

— По какому вопросу? — автоответчиком повторила секретарь.

— Хочу подать претензию от имени семьи Солан.

— Тех самых, что погибли в дорожной аварии?

— Нет. Тех, что живы. Пятеро сирот два месяца были предоставлены сами себе, потому что никто из всего раздутого штата вашего отдела не нашёл времени хотя бы раз навестить их. Тянет на преступную халатность.

Сонливость с девушки мигом слетела.

— Эдера Рамнара вышла, простите. — Её взгляд непроизвольно метнулся к закрытой двери в глубине помещения. — Но вы можете заполнить эту форму, мы рассмотрим ваш