Хозяйка драконьего замка - Екатерина Белова

давно было сложно произвести впечатление.

Этого бы зверя да на годовое собрание акционеров. Ему бы там живо чешую ободрали на сувениры. А я в нашем ласковом серпентарии десять лет выживала, меня ненавистью не возьмешь.

— Я двенадцать лет провела при монастыре, — сказала твердо. — Даже если бы я хотела дать волю своей злокозненной натуре, на мне были надеты ограничители магии.

— Двенадцать лет — далеко не вся жизнь.

Кто-то другой, наверное, разозлился бы на такое утверждение, а я задумалась. Жизнь Эйвери до двенадцати лет помнилась уже не так хорошо, подобно латунной вещице, покрытой патиной возраста. Но… Бога ради, какое преступление может совершить девочка лет двенадцати? Выкинуть десерт в мусорку? Нагрубить прислуге? Заколоть лекцию по исторической географии драконьих земель?

Да это просто-напросто смешно. По доставшимся мне воспоминаниям, Эйвери была на редкость добрым и послушным ребенком. Единственная дочь семьи имела добрые отношения со слугами, нравилась людям и училась, как проклятая, восполняя клану отсутствие сына-наследника. А, да. Десерты она съедала до крошки.

— Даже если я совершила нечто непоправимое, — я тщательно подбирала слова. — В моих действиях не было злого умысла.

— Вы считаете, преступление, совершенное по незнанию, перестает быть преступлением?

Не перестает, но становится менее веским, хотелось мне ответить, но злоба, смешанная с жаром драконьего дыхания, заставила меня промолчать. Интуитивно орала, как сигнальная сирена, что одно лишнее слово уничтожит меня.

Только сейчас я ощутила, как бешено колотится сердце, загнанное хищником в самое горло. Я стояла, вытянувшись в спицу, не отворачиваясь от пронзительного звериного взгляда, только дышала короткими неглубокими рывками, как пловец, берегущий воздух в легких. Видит бог, у меня от ужаса за этот короткий миг умерла не одна нервная клетка.

— Убирайся, — невнятно сказал император.

Он с трудом отодвинулся, поймав одной рукой запястье второй руки, словно удерживаясь от удара, и я на подгибающихся ногах бросилась к пещере. Ко мне было кинулись канцлер и храмовник в развевающейся белой одежде, но я с олимпийской ловкостью обогнула препятствия и буквально запрыгнула в пещеру.

Вслед мне неся жар драконьего огня.

Не хуже спецназовца, я проехалась на пятках, а после подогнув колени прокатилась кубарем по сухой каменистой земле вглубь пещеры. Пламя подожгло воздух у меня над головой, словно тот был пропитан керосином, от боковой стенке скалистой норы оторвался кусок камня, размером с двух меня. В спину несся страшный и тихий драконий рык.

А спустя минуту в пещере потемнело, словно в одночасье наступила ночь. Заторможено обернувшись к выходу, я столкнулась взглядом с жутким желтым глазом, пойманным в кольцо каменистого века. На меня смотрела громадная змея.

Точнее, дракон.

Нервы у меня окончательно сдали, я развернулась и помчалась вглубь пещеры со скоростью чайного клипера.

Глава 9. Паучок

На крейсерской скорости я промчалась несколько поворотов, вписавшись в ближайшую дыру хода. Посла автоматом прошла еще несколько развилок, выбирая повороты согласно правилу правой руки. Все равно я не знаю куда идти. Карты лабиринта Арахны не существует по той смешной причине, что для каждого нового вторжение богиня перестраивает лабиринт.

Ну правильно, надо же женщине как-то развлекаться. Ей и так непросто. То кровью зальют, то дракониры невкусные.

Все еще быстрым шагом прошла еще несколько метров, а после не выдержала, осела у одной из стен. Только сейчас до меня дошло, что именно сделал император. Планомерно и расчетливо загнал меня в ловушку.

Из расспросов храмовников, ведавших отправкой в лабиринт добровольцев, я поняла, что дракониры идут туда далеко не с пустыми руками. В набор добровольца входили: осветительный и согревающий артефакт, облегченная сумка с едой и водой на семь дней, магический навигатор, хранящий в себе маршруты предыдущих походов, артефакт краткой связи и актефакт с функциями поиска. Последний артефакт ориентировался на ауру живых существ, флер редких предметов в радиусе нескольких десятков метров и анализ пройденных ходов. Проще говоря, без него ты в считанные минуты заблудишься в сетке пройденных ходов.

Правила запрещали прямое насилие к добровольцу божественного хода, но… Император ведь не применял насилие, просто полыхнул у меня над головой огнем и напугал до икоты первородной формой. То есть, сделал все, чтобы я ушла в пещеру без недельного пайка и набора артефактов.

Скрестив ноги, я заставила себя расслабиться. Пережитое потрясение, стыд за позорный побег накатывали волнами. Если бы я осталась, если бы устояла перед собственным ужасом, у меня сейчас в кармане был бы полный набор туриста божественных пещер. Вместо этого я отбила колени и перепачкалась.

«Заткнись, Величка, — напомнила себе устало. — В случившемся нет твоей вины. Давление драконьей ауры действует на веев и драдеров, как литр крепкого алкоголя натощак».

Снижает концентрацию, пьянит, заставляет совершать нелогичные поступки, но чаще всего пробуждает необоснованные страхи. Технически, император не нарушал правил, ведь у вейров и вейр врожденная сопротивляемость к ауре. Вот только я, будучи лишенной магии, мало чем отличалась от веи.

У меня просто нет приятных бонусов, полученных от драконьей генетики. Регенерации, иммунитета к болезням, сильного тела, острого зрения и нюха. Слаба физически и подвержена воздействию магии и ауры, плохо знаю местные реалии и вынуждена действовать наугад во многих ситуациях.

Но я неплохо соображаю, редко поддаюсь эмоциям и умею работать. Я чертовски хорошо умею работать. Я вообще лошадь по гороскопу.

Полностью расслабившись, я позволила времени течь своим чередом, разрешила уму неторопливо собирать и анализировать данные. Темноту, сырость, рассыпчатую каменистую почву, холод и пугающую неровность стен. И тишину. Ту глубинную страшную тишину, в которой гаснет пламя и человеческий голос.

Так и до отчаяния недалеко.

Я заставила себя встать, коротко размяться и убрать хвост платья, свернув его вдвое на манер попоны. Меня тут никто не видит, а лишний кусок ткани может и пригодится. Огляделась. Впереди стояла черная темнота, позади тоже.

С подавленным ужасом припомнила, что в детстве боялась темноты, и двинулась вперед, давя нарастающую панику. Вообще-то я ездила и в Воронцовские пещеры, и в Мраморные в рамках экономической конференции. Но там было светло и просторно, красиво, там гид был, в конце концов, а сами пещеры больше напоминали разработанную шахту со всеми лесенками и переходами.

Пещера Арахны была другой.

Просто нора. Страшная могильная нора, подобно той, которые