Эмили. Отчаянная - De Ojos Verdes

неделю. В общем, хочу, чтобы до Нового года Тина побыла у моря, ей сейчас очень нужно это, не всё так гладко… А потом и я приеду, улетим вместе обратно. Если ты, конечно, не против…

— С ума сошёл! Я в восторге! Целый месяц она будет со мной!

Сон как рукой сняло. Эмили приподнялась и потерла глаза.

— Стоп. А что не гладко? С малышкой всё в порядке?

— Да, ребенок в норме. Мать его — не очень. Я уже договорился о больничном для неё, всё будет четко, потом сдаст свои экзамены во время сессии. Сейчас ей нужен позитив и море. Я очень рассчитываю на тебя, поскольку меня рядом не будет.

— Хорошо, всё поняла. Потом скинешь точную дату и время.

— Спасибо тебе, Миль, ты настоящий друг.

— Пожалуйста, μωρό μου!* А теперь, Лео, изыди…

Откинув телефон в сторону, девушка падает на подушки и счастливо улыбается. Определенно, жизнь прекрасна. И налаживается. Уже полгода ей не хватает рядом лучшей подруги. Да, здесь тоже есть близкие друзья, но Тина и Лео — особенные. Они вместе пережили переломные моменты и были более сплочены. С ними говорить по душам — легче простого.

Увы, какой бы разбитой себя ни чувствовала, Эмили знала, что больше не заснёт. Поэтому встала и поплелась в ванную, где приняла контрастный душ, чтобы хотя бы немного взбодриться. После чего занялась уборкой и отправилась за продуктами, ибо питаться было нечем.

Сочи зимой она любила больше, потому что народу было меньше, воздух свежее, а море так же прекрасно, но чище. Прогуляться по набережной — святое. Даже если тебя два раза грозились сбить велосипедисты. Надышавшись вдоволь, девушка забежала в супермаркет и через двадцать минут вышла оттуда с легкими пакетами, намереваясь дойти до дома пешком без особых тяжестей.

Ветерок почти ласково обдувал лицо, пальмы продолжали радовать глаз, а в наушниках играла любимая музыка. Видимо, не настолько громко, потому что она всё-таки услышала, как её окликнули перед самым подъездом.

Повернулась, нажала на паузу и уставилась в лицо незнакомцу.

— Эмили?

— Да.

— Привет. Я…

Он замялся, а девушка в этот момент изучала его черты. На вид около двадцати восьми, среднего для парня роста, с красивыми серыми глазами. Худощавый, щеки впалые, будто ничего и не ест. Но приятный молодой человек, не вызывает желания послать сразу далеко-далеко. Эти приставания — неотъемлемая часть её жизни.

Эмили ожидала…примитивной попытки познакомиться. Но небо рухнуло ей на голову, как только она услышала:

— Меня зовут Сергей. Я твой брат…по матери. По настоящей биологической матери.

Кажется, он говорил что-то ещё, а девушка в ступоре смотрела на то, как шевелятся его губы и всё больше и больше зарывалась в свой панцирь. Из которого с таким трудом когда-то вылезла. Вся превратилась в пустое место, вакуум, отталкивающий вибрации произнесенных им слов.

Страхи…они материальнее других чувств. И сбываются быстрее любой мечты. Тема, которую Эмили избегала столько лет, боясь не перенести тяжести правды, сама собой раскрылась здесь и сейчас.

«Кто я, вообще?», — снова всплывает вопрос.

А вместе с ним и дикая паника.

Девушка резко отворачивается и бежит к двери, активируя датчик, после чего прикрывает ту с грохотом, чтобы никто не пошел за ней следом. Сердце заходится в нереальной скачке, пока она поднимается наверх. Где между третьим и четвертым этажами выдержка ей все же отказывает. Выронив пакеты из рук, Эмили оседает на холодную нижнюю ступеньку перед пролетом и прикладывает руки к ушам, будто пытаясь заглушить голос в голове. Словно сумасшедшая, медленно раскачивается, ища спасения в монотонном движении.

Не помогало.

Снова это удушье, дрожь в теле, невозможность нормально дышать, обеспечивая организм кислородом. Будто разом он отказывается функционировать, и ты на грани смерти. Трагичность момента заключается в том, что ты реально каждый раз во время такой атаки немного умираешь, впадая в неописуемое оцепенение. Теряешь связь с миром, не понимая, как себе помочь. Как облегчить ломоту, безбожный тремор и ослабить хватку в горле…

— Эмили?

Девушка прижала голову к коленям и закрылась, задрожав еще крупнее. Испуг был наисильнейшим. Она не хотела говорить с этим человеком, не готова была слышать то, что ей скажет…брат…

— Эмили!

Когда к ней прикоснулись мужские руки, Эмили открыла рот, чтобы закричать, но не смогла. Крик застрял в глотке, усугубив положение, теперь она задыхалась.

— Господи, Эмили, это я, Марсель, открой глаза! Всё хорошо!

Она действительно распахнула их и впилась неверящим взглядом в знакомую щетину с рыжеватыми островками.

— Всё хорошо, слышишь? Всё позади, спокойно.

Неожиданно мужчина поднимает её на руки, прижав к груди. И не двигается с места, просто позволяет ей успокоиться. Это происходит не так быстро. Но его методичные поглаживания по спине, тихие нашептывания и мерный стук сердца постепенно возвращают Эмили к жизни. Когда пульс и дыхание начинают восстанавливаться, девушка просит:

— Отнеси меня домой, пожалуйста.

Через несколько минут ее бережно укладывают на кровать. Почувствовав, что тепло его тела исчезло, она резко раскрывает глаза и хватает запястье мужчины:

— Не уходи сейчас. Полежи, пока я засну.

Эмили видит, что он колеблется, но через пару мгновений все же снимает свою обувь и опускается рядом. Она тут же прижимается к нему, спрятав лицо на широкой груди и свернувшись калачиком. Веки смежит. Девушка не понимает, как именно, но присутствие Марселя влияет на нее благотворно. Причем, настолько, что все мысли вылетают мигом, и наступает долгожданная тишина в сознании, а следом — погружение в сон. Полноценный крепкий сон, а не поверхностный отдых с постоянным пробуждением.

Проснулась девушка к вечеру, с удивлением отметив, что уже седьмой час, а на телефоне десяток пропущенных вызов. Конечно, ведь ее ждала семья…

В начале девятого Эмили уже сидела за столом, наблюдая за шумной компанией. Только голова была занята утренней встречей. И даже наличие Марселя с Нелли ее нисколько не трогало. Хотя и стало открытием, ибо раньше эту пару в отчем доме она никогда не наблюдала.

Девушка время от времени бросала взгляды на родителей, и чувствовала внутри нарастающий комок обиды и непонимания. Если папа вызывал в ней сплошной негатив, то мама — исключительно благодарность и нежность. Ее продолжали мучить сотни вопросов, что изо дня в день терзают нутро. В какой-то момент Эмили так поглотил водоворот тоски, что, уйдя в себя, она случайно пролила ледяное содержимое стакана на брюки. Тут же ее охватил озноб. Холодно и зябко, прямо как внутри.

— Переоденься, Эми, — Лали, сидящая рядом, останавливает ее руку, усиленно смачивающую ткань салфетками. — Ты