Зона Контакта - Андрей Ливадный

Защитные поля отключились. Обветшавшие, многократно поврежденные конструкции не выдержали даже минимального давления сохранившейся атмосферы. Прозрачная вставка лопнула, ее осколки выметнуло в космос серебристым облаком, а в образовавшуюся пробоину устремился ревущий поток воздуха. Декомпрессии подверглись не только отсеки внешнего слоя, но и многие секторы низлежащих палуб.

Мишель видела, как морфов срывало с места, выбрасывало за борт. Причудливые фигуры, не завершившие стадии метаморфоз, мгновенно сковывал холод вакуума, а сила воздушного потока уносила их прочь, в бездну…

Балки, за которые удалось ухватиться, вибрировали.

Отсек не выдержал нарастающего удара декомпрессии. Атмосфера начала улетучиваться из глубинных слоев станции, воздух находил малейшие повреждения и рвался сквозь них. Одна из переборок вдруг покрылась трещинами и лопнула, разлетаясь угловатыми фрагментами – они пронеслись мимо, едва не задев Мишель, один из обломков ударил в прозрачную вставку, и та не выдержала, брызнула фонтаном крошева.

Ревущий поток вновь набрал силу, казалось, сейчас он сломает манипуляторы скафандра, вышвырнет человеческую фигуру вслед за погибшими морфами, но нет, шквал внезапно пошел на убыль, а затем и вовсе иссяк.

Мишель отключила один из манипуляторов, обернулась, глядя вслед фигуркам Ц’Остов, пока те не превратились в точки, а затем и вовсе исчезли.

Слезы текли по щекам.

По станции вновь прокатились мощные вибрации – это включились двигатели, компенсируя реактивный импульс, полученный в момент разгерметизации.

Через минуту все стихло. Искусственная гравитация и защитные поля не заработали вновь, отныне и навек поврежденные отсеки Н-болга останутся во власти вакуума и космического холода.

Вскоре одинокая человеческая фигурка, за которой неотступно следовала нагруженная припасами платформа, пересекла разрушенный сектор и оказалась на границе герметизированных помещений.

Мишель уже не раздумывала, как действовать. Она поняла: ей придется платить жестокую цену за каждый день жизни, каждый глоток воздуха, каждый шаг, ведущий к дому.

Она отыскала ближайшую пробоину, выбралась на обшивку Н-болга и, используя системы скафандра, медленно побрела к ближайшему вакуум-доку, где легко затеряться среди пассажиров прибывающих на станцию кораблей.

Мишель всхлипнула.

Она даже не могла смахнуть обжигающие слезы.

* * *

Необитаемые секторы станции Н-болг…

Мишель переживала трудные дни.

Ей пришлось довольствоваться малым, скрываться на давно заброшенных уровнях Н-болга. После всего случившегося она не решилась пробраться в обжитую часть станции, страшась, что ее появление привлечет пристальное внимание.

Стены отсека покрывали узоры инея. У входа, блокируя его, парила грузовая платформа.

Мишель скорчилась в углу, сидела неподвижно, низко опустив голову.

Она толком не помнила, как забрела сюда, почему решила остаться. В рассудке нарастал бесконтрольный, лавинообразный процесс. Загруженная информация переполняла ее.

При передаче данных произошли многочисленные сбои, теперь это уже не вызывало сомнений. Но что она могла поделать? Процесс не обернешь вспять, не остановишь. Высокие технологии имеют свою обратную сторону. Неумелое обращение с ними порой приводит к разрушительным последствиям.

На время ею овладело губительное безразличие, но вскоре эмоции вернулись, сжигая, норовя свести с ума.

Первым пришел панический бесконтрольный страх. Он оказался глубже и острее, чем любое испытанное ранее чувство. При каждом шорохе, скрипе (а их ветхие конструкции генерировали предостаточно) Мишель сжималась, замирала ледяным комочком ужаса, думая: «Это идут за мной. Идут, чтобы убить».

Страх выжигал все, ломал устои мировоззрения, он был сродни пожару, оставляющему за собой лишь обугленную землю и кружащий над ней пепел, – то же самое происходило с внутренним миром, который корчился, сгорал.

Мишель била крупная дрожь. Системы жизнеобеспечения тщетно пытались нивелировать жуткое полубредовое состояние, стереть образы Ц’Остов – ничего не получалось, но на самом деле роковое событие, убившее десяток морфов и разрушившее несколько и без того дышавших на ладан палуб Н-болга, явилось лишь спусковым механизмом стремительного морального перерождения.

На смену бесконтрольному ужасу пришло чувство глобального одиночества.

Оплавленный страхом, утративший прочность стержень ее души окунули в ледяную купель безысходности, и он зашипел, роняя окалину наивных мировоззрений – она отлетала, как бесполезная шелуха.

Незнакомые лица взирали из сумерек сознания на скорчившуюся, обхватившую руками колени девушку.

Они не утешали и не презирали ее. Просто смотрели в немом ожидании.

Она повзрослела, затем состарилась, умерла и снова родилась.

Сквозь пепел пожарища пробился росток. Мы сами не ведаем бездны, что скрыта в рассудке каждого. Мы счастливы этим в обыденной жизни, когда до любого стремления все-таки можно дотянуться рукой. Но в разум Мишель по роковому стечению обстоятельств оказались загружены матрицы личностей репликантов – людей, от рождения поставленных вне рамок обыденности.

Она опознала Н-болг. Поняла, что оказалась в секторе пространства, где, скорее всего, на ее пути не встретится больше ни одного человека, и, инстинктивно пытаясь вынырнуть из черного омута одиночества, потянулась к искусственно созданным матрицам личностей, растворила их в себе, восприняла опыт выживания, лежащий далеко за гранью обыденности.

Дрожь постепенно улеглась.

Мишель подняла голову, удивленно осмотрелась, не узнавая обстановки помещения, и вдруг все прожитое в душе открылось рассудку, она осознала произошедшее с ней, побледнела, но быстро восстановила самоконтроль.

Страх и одиночество, едва не убившие ее, отступили.

Они не исчезли окончательно, но поблекли, канули в фон восприятия и притаились там серыми тенями, напоминая: «Ты по-прежнему одна, и моральный иммунитет, полученный в мучительных, скоротечных трансформациях рассудка, не защитит тебя от проблем, а лишь поможет рационально решить их».

Мишель встала.

Ее мучил голод, но ресурс скафандра стоило поберечь.

Рука потянулась к замку гермошлема, остановилась. Взгляд девушки вновь обежал помещение, задержался на неработающих древних устройствах, вмонтированных в стены отсека.

Оттолкнув чувство голода как досадную помеху, она точными уверенными прикосновениями к текстоглифам попыталась активировать комплекс, но ничего не добилась.

Нет энергии.

«Среди припасов имелись заряженные накопители, но разве их включение в бортовую сеть не привлечет внимания морфов? – Она рассуждала здраво, спокойно. – Конечно же, они заметят подозрительную активность». Девушка подтянула к себе грузовую платформу, открыла оружейный кофр, извлекла из него короткоствольный импульсный автомат, выщелкнула магазин, вставила другой, с разрывными боеприпасами.