Колхоз: назад в СССР - Павел Барчук

купил, и двух кур, которые настойчиво не желали приходить в себя. Остальные вроде оклемались. Но тут я решил сказать правду. Тем более, судя по рассказу соседки, дядька мужиком был нормальным, понимающим.

Мою историю родственники выслушали молча до самого конца. С совершенно серьезными лицами.

Мы уже сидели за столом, который находился под навесом, с торца летней кухни. Анастасия накрыла ужин. Налила борща, водрузила огромную тарелку с вареной картошкой. Тут же лежала целая гора зелени, которую родственники ели с удовольствием. А ещё — головки чеснока и лука.

Я закончил повествование, не утаив ничего. Интуитивно чувствовал, так будет лучше. Мне необходимо расположить Виктора и его семью к себе.

Первой тишину нарушила Машка, которая сначала тихо начала хихикать, а потом просто зашлась от смеха, чуть не падая с лавки. К ней присоединилась и тетка. Они практически сползли под стол, вытирая слезы. Следом заржал, как конь, братец. Аж прихрюкивал. Только дядька держался, оставаясь серьезным.

— Жорка, ну ты даёшь… — Смогла, наконец, выговорить сквозь смех Анастасия. — Я даже подумать не могла, что ты не поймёшь, чем кормить курей и когда поливать помидоры. Это даже детям известно.

— Ну, я не делал этого никогда. Откуда знать? Вы не злитесь? А то, что две курицы, того… — Я наклонил голову к плечу и вывалил язык, намекая на их возможную кончину.

— Да что теперь-то. — Тетка махнула рукой. — Зарубим, да и все. Правда, Вить? Тем более, сама виновата. Не подумала, что тебе надо объяснить.

С каждой минутой моя любовь к тетке Насте становилась все больше и крепче. Ожидал другой реакции. Но она реально отнеслась с пониманием. Ясное дело, кур ей жалко. Она, естественно, не испытывает огромного счастья что приезжий лошара ей домашнюю живность чуть не погубил. Но тем не менее, в ситуацию вошла без проблем.

— Я тебя только об одном прошу. В следующий раз лучше спрашивай, если не знаешь. Вон, к Ольге Ивановне постучал, помощи попросил. Она в этом году на пенсию вышла. Почти всегда дома. А то при твоей прыти ты что-то посерьёзнее натворишь. Не стесняйся, не думай, что над тобой посмеются. Лучше глупо выглядеть, но спросить, чем не спросить и выглядеть совсем дураком.– Анастасия похлопала меня по плечу, — Ешь давай. Борщ остынет. Я ж тебе специально его в подполе оставила, в маленьком ковшике, чтоб ты разогрел и с хлебом поел.

— Подпол? — Я вопросительно глянул на дядьку, который молча уминал горячее, только изредка бросая в мою сторону насмешливые взгляды. Просто тетка уже устроилась за стол, закончив суету вокруг нас, и за Машкой, которая на лавочке сидела между мной и Анастасией, было неудобно задавать вопросы.

— Ешь уже, победитель стиральных машинок. — Виктор подмигнул, а потом отправил в рот приличную порцию то ли петрушки, то ли укропа. — Покажу потом подпол. И погреб. У вас в городе холодильники. А у нас своя система охлаждения. Между прочим, гораздо более удобная.

С огромным удовольствием выполнил дядькин приказ. Потому что есть не хотелось, хотелось жрать. Никогда не думал, что борщ может быть настолько вкусным. Я ощущал все оттенки этого блюда, как лучший сомелье букет вина. Потому что за весь день кроме куриной каши ничего не додумался съесть. С голодухи, простой деревенский борщ казался мне в тысячу раз вкуснее любых деликатесов.

После ужина тетка собрала посуду и велела Машке помочь ей убрать со стола.

— Андрюха, ты с ребятами на улицу пойдешь? — Спросил вдруг Виктор переростка.

— Пойду, конечно. — Братец поднялся и потопал к дому. Он вообще двигался, как медведь, будто переваливаясь.

— Жорку возьми. Пусть познакомится с парнями. Да и с девчатами тоже.

Бычок замер, а потом обернулся к отцу. Лицо Андрея однозначно говорило о том, что в его понимании, план херня и участвовать в нем пацану сильно не хочется. В ту же секунду я решил, значит, мне непременно надо сделать, как говорит дядька. Раз братцу это сильно не нравится. Историю с берёзой я не забыл. Жду подходящего момента. Месть — это блюдо, которое подают холодным.

— М-м-м-м-м… Отлично, дядь. Я с удовольствием познакомлюсь с друзьями Андрея. — Голос у меня был ангельский, а взгляд, которым изучал покрасневшую рожу переростка — очень выразительный. Но видел его только сам Бычок. Конечно, он сразу понял мои намерения.

— Бать… Это… Может, в другой раз, а?

— Я все сказал.

Виктор поднялся из-за стола и спокойно направился в сторону калитки, ведущей к живности.

Что интересно, Андрюха больше не пикнул. Мне, честно говоря, было странно от их взаимоотношений. То есть, выходит, если отец сказал, то нравится, не нравится, молча шуруешь и делаешь.

— Ну? Идём? — Я с мерзкой улыбочкой подмигнул братцу. К остальным стоял спиной и они, конечно, этого не видели.

Андрей посмотрел в ответ на меня многообещающим взглядом, но так же в тон ответил громко, чтоб слова были слышны отцу.

— Конечно, Жорик. С удовольствием устрою тебе сегодня интересный вечер. Вы, городские, по кино ходите, да по театрам. У нас все проще. Но будет весело. Обещаю.

Короче, похоже, у нас с переростком была объявлена война. Тайная и партизанская. Он не хотел светиться перед отцом, чтоб не отхватить за упрямство. Но и мне надо было выглядеть для дядьки отличным племянником и хорошим человеком.

Глава 11

— Слыш, Жорик, чё правда пойдешь? — Андрюха явно нервничал из-за моего настойчивого желания отправиться с ним. То ли вообще, в принципе, не хотел светиться с городским родственником, то ли я мог помешать каким-то его планам. Потому что этот вопрос он задал мне уже раз десять.

— Пойду. Конечно. Мы же — братья. — Демонстративно улыбнулся ему широченной улыбкой. Аж скулы свело от радости.

— Брешешь ты. Назло мне делаешь. Мстишь. — Переросток, психанув, вышел на крыльцо.

Я, как ни в чем ни бывало, следом.

Братец нарядился в очередную рубаху, только цвет был светлый, в отличие от предыдущих вариантов. И брюки с туфлями. Образ завершал пиджак, отвратительно коричневого цвета.

Я же среди высохших вещей разыскал футболку-поло, темные штаны и, о чудо! Имелся кожаный пиджачок. Он лежал в самом низу чемодана, а потому, и без стирки нормально себя чувствовал. Когда вытаскивал шмотки, чтоб избавить их от запаха кулебяки, его просто повесил на вешалку в шкаф. Теперь пригодился. Я даже выглядел вполне терпимо. Особенно на фоне братца с его завивающимся чубом и воротником рубахи, который лежал концами чуть ли не по плечам.

Мы вышли из дома. Переросток то и дело косился недовольно, наверное, искренне, всей душой