Проект "Кракен" - Дуглас Престон

Они продолжили путь. Теперь линия деревьев осталась внизу, и они поднимались по крутой каменистой дорожке – чуть шире козьей тропы, которая петляла по каменистой осыпи. Эта тропа заканчивалась у озера Кратер, где детектив собирался разбить лагерь. Он продолжал громко разговаривать с животным и кричал на жеребца, когда тот останавливался и пытался щипать траву. Когда они добрались до озера, Форд делал вид, что сильно злился на Рыжика, а жеребец отвечал ему тем же, прижимая уши и скаля зубы. Привязав его на открытом, хорошо просматриваемом со всех сторон месте – вокруг не было ни кустов, ни деревьев, – Уайман снял с него поклажу.

Как только жеребец освободился от груза, с ним возникли новые трудности. Рыжику захотелось травы, но Форд, выругавшись, потянул его в сторону. Но лошадь дергала за веревку, и после долгих проклятий сыщик неохотно позволил ей немного попастись, привязав длинной веревкой, а сам принялся устанавливать палатку.

Это было суровое место – гораздо выше границы леса, холодное, продуваемое ветрами и пустынное. В тени скал лежал снег, а озеро у берегов затянуло льдом. Единственными признаками жизни тут были пятна лишайников. Вокруг вздымались гигантские каменные стены, осыпи и скалы, а за ними виднелись зазубренные хребты и горные пики.

Прямо над путником нависал Бланка-Пик, четвертая по высоте гора в Колорадо. Дальше и левее высилась гранитная пирамида Эллингвуд-Пойнт. А позади него возвышался Литтл Беар, зазубренная гора, считавшаяся одним из самых сложных четырнадцатитысячников. Форд находился в аквариуме гигантских размеров, сложенном из гор.

Он разжег огонь в походной печке и соорудил поздний ланч из лапши быстрого приготовления, которую дополнили пакетик чипсов, превратившихся в крошки за время пребывания в рюкзаке, и немного вяленой говядины. Потом жеребец запутался в слишком длинной веревке, которой был привязан. Уайман подошел и, распутывая ноги животного, стал громко ругать его, называя уродливым мешком с кишками, а затем принялся честить его предков, породу, ум и (особенно) воспитание. Войдя во вкус, сыщик начал размахивать руками и громко вопить, так что эхо далеко разносило его голос. Он даже взял палку, угрожая Рыжику и обещая отлупить его. Конь, явно испуганный его громким голосом и странным поведением, шарахался, пятился и громко ржал, пока Форд укорачивал веревку.

Потом детектив занялся поисками места, подходящего для кульминации задуманного им спектакля. Вскоре такое нашлось – скрытая от глаз площадка между двух громадных камней.

Уайману потребовалось какое-то время, чтобы собраться с духом и приняться за дело. Он отвязал кожаные поводья и сложил их вдвое, так что получилось нечто вроде хлыста, а затем вернулся к Рыжику, который пытался щипать скудную траву, и снова стал громко ругать его за то, что тот запутал веревку. Повысив голос, мужчина начал угрожать жеребцу и замахиваться на него хлыстом. Потом, не переставая орать и производя как можно больше шума, он повел Рыжика в укромное местечко между камнями и стал безжалостно размахивать хлыстом, по-прежнему с громкими воплями и руганью. Звуки ударов тоже разносились эхом по окрестностям.

На самом деле лошадь детектив не бил – он хлестал камень рядом с животным.

Закончив представление, Форд пошел в палатку, забрался в спальный мешок и притворился, что дремлет.

Ждать пришлось недолго. Он услышал звук рвущейся ткани – огромный охотничий нож вспорол стенку его палатки. Через секунду белокурая амазонка уже держала его за горло, приставив ко лбу револьвер двадцать второго калибра:

– Сукин сын, я прикончу тебя прямо сейчас! – Она взвела курок.

– Привет, Мелисса, – ответил Уайман.

Услышав свое имя, девушка вздрогнула, и на ее лице промелькнуло удивление. Но револьвер не убрала.

– Кто ты такой, черт возьми?! – изумилась она.

– Человек, который тебя ищет, – сказал сыщик.

– Ты меня нашел, но еще об этом пожалеешь, кретин.

– Нет, это ты нашла меня.

– Думал, я позволю тебе бить мою лошадь?

– Я был уверен, что не позволишь. В том-то все и дело.

– Мистер, я не знаю, кто вы такой и что вам нужно, но только что вы совершили самую большую ошибку в своей жизни.

Форд чувствовал, как ствол с силой давит на череп.

– Вы видели, как я бил лошадь? – спокойно спросил он.

– Конечно, видела.

– Неужели? Вспомните, что именно вы видели.

Последовала долгая пауза – а затем на лице девушки отразилось понимание.

– Ага. Дошло. Вы разыграли спектакль, чтобы меня выманить.

– Точно.

– Но крики и ругань – тоже оскорбление. Вы до смерти напугали Рыжика! Я считаю, что это подло. Вы подлец.

– Мне очень жаль, честное слово. Но это рабочая лошадь на ранчо, и за свою жизнь он слышал много грубых слов. Он это переживет. Особенно теперь, когда вы здесь и можете его утешить.

Беглянка опять надолго погрузилась в молчание.

– Вы вооружены? – спросила она.

– Да.

– Где оружие? – Убрать пистолет Шепард и не подумала.

Подбородком Уайман указал себе за спину. Она обыскала мужчину, извлекла пистолет сорок пятого калибра и сунула его в свой рюкзачок.

– Еще оружие? – последовал за этим новый вопрос.

– Туристический нож.

– Где?

– Справа, на ремне.

Мелисса забрала нож, после чего отодвинулась, немного расслабившись, но по-прежнему целясь в детектива из пистолета.

– Сотовый телефон? – спросила она все в той же отрывистой манере.

– Да.

– Давайте сюда.

Форд протянул ей свой мобильник. Мелисса взяла его и вышла из палатки. Поморщившись, сыщик смотрел, как она бросила телефон на плоский камень и растоптала своими массивными туристическими ботинками, превратив в бесформенную груду деталей. Потом Шепард снова вернулась в палатку:

– Еще электроника есть? Навигатор, планшетник? Средства связи?

– Ничего.

– Выходите из палатки.

Уайман подчинился. Программистка была в шортах и маечке, несмотря на холод. Она целилась в него из пистолета, явно размышляя, что с ним делать, и Форд воспользовался представившейся возможностью, чтобы как следует рассмотреть ее. Действительно, очень красивая женщина, стройная и тренированная, с гладкими мускулистыми руками и ногами, покрытыми ровным загаром. Белокурые волосы спускались на спину толстой растрепанной косой. Глаза темно-голубые, почти синие, но во всем ее облике было что-то неловкое, как будто незрелое. Возможно, смешная щель между двумя передними зубами, которая, как это ни странно, только прибавляла Мелиссе привлекательности.

– Я собираюсь вас обыскать, – сообщила она.