Кетодиета - Олена Исламкина

«На кето я полюбила свое тело»

Я Маша, мне 26 лет, почти десять из них я страдала анорексией и булимией.

У нас дома был период непростых отношений с едой. И пришелся он как раз на мое детство. В лихие 1 990-е и где-то до середины двухтысячных мы питались, как могли. Всем тогда жилось тяжело, и наша семья не исключение. У нас в рационе было много картофеля, макарон и химических сосисок. Хотя в то время меня это не заботило, я с удовольствием употребляла и макароны по-флотски и – о ужас! – макароны с маслом и сахаром.

Потом постепенно мои родители пришли (точнее, вернулись) к правильному, с сегодняшней точки зрения, рациону. Отчасти это связано с тем, что у папы нашли сахарный диабет второго типа, отчасти с тем, что вырос достаток в семье. На смену «макарохам» и сосискам пришли овощи, птица, рыба, сыры и творог. Еще у нас никто и никогда не ест майонез. На моей памяти мы делали с ним салат один или два раза – из интереса. И не пошло.

У меня классическая такая бабушка – любит готовить много и всем подложить добавки. Ну а я была ребенком со здоровым аппетитом и всегда съедала, что давали, без уговоров.

Сколько помню, ощущала себя полной. И если до определенного возраста принимала это как данность, то уже лет с 12–13 начинала предпринимать попытки похудеть, и параллельно с этим мое недовольство перерастало в комплексы. Родители и дед иногда подтрунивали: Маша – хомячок. Или говорили, что я «тяжелая». Легкие такие подколы.

Изменить жизнь я решила в 17. Хорошо помню этот момент. Мы встретили новый 2007 год. И в первые же дни я поняла, что не хочу больше быть «толстой» – я весила 53 килограмма при росте 163 сантиметра. Но меня просто переклинило. Решила: учеба в школе вот-вот закончится и в университет я должна прийти другим человеком.

Сначала я исключила мучное и сладкое. Затем крупы. И далее по накатанной, до тех пор пока мой рацион не превратился в стаканчик йогурта на завтрак и огурец вечером.

Впрочем, ела я «разнообразно»: могла выпить пива с соленой селедкой (почему-то это для меня тогда было очень вкусно). Главное было не выходить за коридор 800 килокалорий.

Сначала все радовались за меня – до того момента, пока я весила более 45. А потом уже родные начали тревожиться. Однако есть меня никто не заставлял. Родители всегда предоставляли мне свободу действий. Тревогу они забили, когда вес упал до 38. Заговорили о том, что я слишком худая и это уже некрасиво, что провожу эксперименты над собой. Грозились отвести меня к врачу.

Сейчас мне стыдно за то, что я игнорировала семейные праздники и злилась на бабушку с дедом просто за то, что они звали на обед. Я воспринимала это как угрозу.

Анорексия – расстройство пищевого поведения, при котором наблюдается патологическое желание потери веса, сопровождающееся сильным страхом ожирения. У больного искажается восприятие своей физической формы и присутствует беспокойство об увеличении веса, даже если его в действительности нет.

Удивительно, но даже когда я весила 38 килограмм, мне не было страшно. Я постоянно находилась в приподнятом настроении, была весела и радостна. Много-много гуляла и всегда стремилась быть в действии. Для меня до сих пор удивительно, почему я была в легкой эйфории и никогда не уставала. И вообще я себе в целом нравилась. Откровенно не замечала проблем в виде мимических морщин, выпадающих волос и прочего. «А мне норм», – было моим девизом в тот период. И что самое смешное, мои ноги продолжали казаться мне жирными сосисками.

Первые «зажоры» были для меня радостью. Вкусовые рецепторы были в восторге, организм – тоже. Причем я долго не поправлялась – видимо, была сильно истощена.

А потом вес начал расти. Через два года я весила 45 килограмм, а к 24–48. Все эти годы у меня была неочистительная форма булимии: один или два раза в неделю я сильно переедала, а в остальное время не ела ничего.