Зона поражения - Василий Орехов

Первым, что сказал мне после этого Донахью, облизывая разбитую губу, было:

– Мы вас сильно подвели, Хэм?

– Да не так чтобы очень, – я пожал плечами. – Не обращайте внимания, это старинная местная забава. Наоборот, вас теперь тут здорово зауважают. Это у нас что-то вроде прописки.

Действительно, после драки, как обычно, наступило всеобщее братание противоборствующих сторон, в котором охотно приняли участие и мои клиенты. Мы сдвинули столики в одну кучу и все вместе за мой счет несколько раз выпили за удачное знакомство, потом еще за Татара, чтобы ему хорошо лежалось, потом за Америку, потом за Украину, потом почему-то за Галапагосские острова, потом снова за удачное знакомство…

Ладно. Ребята мне вроде достались крепкие и кое в чем подготовленные, так что часть проблем, которые уже маячили у меня в голове в связи с этим дурацким сафари, автоматически снималась.

Но черт меня побери, если мне нравилась грядущая экспедиция.

Драка в баре «Шти» действительно не осталась без внимания. Вся сталкерская сеть была забита сообщениями анонимов о том, как несколько гражданских бездельников отметелили ветеранов. Редкие оправдания участников драки насчет того, что ветераны, в общем-то, были в доску пьяны, а гражданские бездельники имели неплохую рукопашную подготовку, в расчет не принимались. В основном наши пропускали эти неприятные слухи мимо ушей, брезгуя вступать в серьезные препирательства с рыбьей мелочью, любыми средствами пытающейся свергнуть стариков с пьедестала, один только заводной Муха регулярно влезал в общий форум и злобно крыл матом клеветников. Его крыли матом в ответ: анонимный форум – не Зона, воинские умения здесь в счет не идут, значение имеет только длина языка. Опытные же бродяги, не считавшие необходимым скрывать свои боевые прозвища за регулярно меняющимися сетевыми псевдонимами, сходились в одном: люди, выступившие в драке на равных с ветеранами сталкерского клана, заслуживают как минимум уважения.

Я вышел из форума, натянул на ПДА обшлаг рукава и негромко сказал лежавшему за соседней кочкой Мартину Донахью:

– Сталкеры называют вас бездельниками, но считают, что вас следует уважать.

– Очень рад, – отозвался он.

Его физиономия с левой стороны была украшена огромным синяком. Правая скула несколько потеряла форму и напоминала перезревшую дыню. Ничего, боевые шрамы украшают мужчину. По крайней мере, девчонкам нравится их целовать.

– Эй, мистер миллионер, а не боишься, что какая-нибудь местная банда мародеров возьмет тебя в заложники и потребует выкуп? – поинтересовался я.

Донахью тихо фыркнул.

– Хэм, мне приходилось бывать в гораздо более опасных местах, – произнес он. – Я имею в виду людей, – торопливо поправился он, поймав мой свирепый взгляд. Одним из первых пунктов многочасового инструктажа я заставил их накрепко вбить себе в головы, что Зону нельзя недооценивать, нельзя ничего делать в ней на авось, нельзя считать, что охоте в Зоне можно найти аналог из их предыдущего богатого опыта – это смертельно опасно. – Здесь живут люди, у которых есть с нами хотя бы что-то общее. Реакцию и поведение ваших людей можно просчитать хотя бы приблизительно. Нам же приходилось справляться с людьми из диких племен людоедов, мотивация и логика которых так и осталась для нас загадкой. Мы не боимся и сумеем постоять за себя. Разумеется, остается еще какая-то доля непредвиденного риска, но совсем без риска было бы неинтересно, правда?

Это была самая длинная реплика, которую я услышал от него за последние сутки. Мне стоило огромного труда составить из нее связный текст – за полгода обучения языку он, конечно, зазубрил немало правил и значительно обогатил свой словарный запас, но для постановки правильного произношения этого абсолютно недостаточно. Когда он отделывался короткими фразами, улавливать смысл было значительно проще.

Тьфу, идиоты. С дикими племенами они справлялись, видите ли. Да у нас тут такие экземпляры хомо сапиенсов бродят, что дикари из Новой Гвинеи по сравнению с ними кажутся близкими родственниками.

Наша команда залегла в лесополосе неподалеку от проселочной дороги, проложенной вдоль Периметра. От Чернобыля-4 мы добирались сюда на двух раздолбанных «Нивах», принадлежащих нашему клану. Гурвинек и Пивкабы высадили нас километрах в трех от Периметра, а дальше мы совершили под прикрытием лесопосадок небольшой марш-бросок – военные вертолеты еще на дальних подступах отслеживали приближающиеся ко второй защитной линии автомобили и задерживали их до выяснения. Нам, по полной программе экипированным для проникновения за Периметр, это было совсем ни к чему.

Что касается экипировки, то часть снаряжения американцы привезли в Чернобыль-4 с собой (точнее, ее доставил при помощи местных контрабандистов Стеценко), и будь я проклят, что это было за снаряжение! Это было весьма достойное снаряжение. Думается мне, у военных сталкеров даже близко не найдется ничего подобного.

В качестве оружия клиенты предложили мне укороченную автоматическую винтовку H-213 «хопфул», и я расстрелял в специально оборудованном подвале «Штей» несколько магазинов, прежде чем признал, что это действительно весьма достойное оружие. Она могла вести стрельбу как одиночными выстрелами и длинными очередями, так и короткими очередями, за одно нажатие спускового крючка выпуская ровно три патрона. Дальность стрельбы моего нового приятеля приближалась к двум тысячам метров, дальность прицельной стрельбы – к тысяче. На тридцати шагах очередь из «хопфула» сносила к чертовой матери мишени-манекены Бубны, специально укрепленные для того, чтобы по ним можно было стрелять из «калаша». Автомат был снабжен счетчиком боеприпасов, дульным тормозом-компенсатором, который при стрельбе практически полностью поглощал шум и пламя, амортизирующим прикладом и электронной системой опознавания хозяина: посторонний человек, на которого не была настроена система, не смог бы сделать из моего автомата ни одного выстрела. Последнее мне, кстати, не очень понравилось – вдруг что-нибудь заклинит в этой самой системе и в решающий момент у меня в руках окажется бесполезная железяка? Однако американцы убедили меня, что система очень надежная, поскольку проста, как пробка, и на их памяти еще ни разу не давала сбоя.

К цевью автомата был прикреплен компактный подствольник, под левой рукой находился съемный магазин с несколькими выстрелами к нему, которые я мог досылать в ствол гранатомета коротким движением кисти. К автомату можно было при желании одновременно пристегнуть четыре магазина по сорок патронов, и когда заканчивался один, в дело без перерыва включался другой. Можно было набить все четыре магазина разными патронами – допустим, один бронебойными, один трассирующими, один зажигательными, один обычными, – и в ходе боя при помощи специального переключателя выбирать тот боеприпас, который необходим в данный момент.

И еще, конечно, целеуловитель, который продолжал удерживать заданную цель и направлять в нее пули, даже если она уходила с линии прицела. Это был такой крохотный, чуть выгнутый экранчик, который прикреплялся за ухом на манер гарнитуры мобильного телефона «хэндс фри» и при помощи шарнира мог сдвигаться на левый глаз. Зажмурив правый, можно было оценить обстановку через экранчик и вести стрельбу при помощи компьютера: почти незаметными движениями головы совместив расположенный в центре монитора целеуказатель, состоящий из обращенных вершинами внутрь четырех зеленых треугольников, с выбранной целью, оставалось только давить на спусковой крючок, и можно было быть вполне уверенным, что все пули лягут точно в цель. Если я прикрывал левый глаз или сдвигал экранчик в сторону, сенсоры целеуловителя отключались, и можно было вести огонь по старинке, контролируя огонь через мушку и прицельную планку.