Калгари 88. Том 7 - Arladaar

тазом вправо и влево. «Семь». Коснулись руками плеч, перекрестив руки. «Восемь». Руки по швам. Первая секция паттерна в статичной позиции закончилась.

Трибуны сразу же начали ритмично хлопать в такт музыке. На глазах зрителей происходило то, что они видели впервые — настоящее шоу современного нам образца, где каждый элемент важен и каждый должен действовать на публику. Внешний вид, музыка, танец, освещение — всё играло на создание эмоционального взрыва. И если уж чопорный рабочий Свердловск покорился такому энергичному напору современной хореографии, то Москва точно должна быть покорена с огромным преимуществом!

Началась вторая секция паттерна в первой статичной позиции. «Раз». Фигуристки левой рукой дотронулись до правого плеча. «Два». Правой рукой коснулись левого плеча. «Три». Убрали правую руку с плеча и завели за голову, коснувшись затылка. «Четыре». Убрали левую руку с плеча и коснулись затылка. «Пять». Убрали левую руку с затылка и положили её на правое бедро поперёк тела, при этом сделав качающее движение таза влево, а плеча вправо. «Шесть», «семь», «восемь», «девять». Повторили точно такие же движения, но уже заводила была правая рука.

Промежуточная фаза танца. «Раз». Фигуристки убрали левую руку с бедра и положили её сзади на левую часть талии, как раз над попой. «Два». Убрали правую руку с бедра, положили её сзади на талию, над попой. Неожиданно! Такое не увидишь по телевизору или в строгом академическом театре, где седовласые заслуженные деятели искусства, со значками КПСС на пиджаках, потрясая сухими кулаками, решают, что можно смотреть советскому народу, а что нет. А тут… Оригинально! Современно! Свежо! Шорты были длиной почти как трусы и прикрывали только ягодицы, да и то, разве можно это считать прикрытием, когда все окружности на виду, и скрыты лишь тонкой чёрной тканью…

В этом месте зрители взревели от восторга. Разглядели наконец-то и внешний вид фигуристок и макияж, и современную хореографию оценили. Аханье на трибунах разрослось как лавина, начиная от малого звучания, переходя в громкий гул и закончилось мощным полувоплем. Трибуны словно вздохнули как громадный единый организм. Арина такую реакцию трибун наблюдала всего два раза в жизни. Первый раз в Японии, когда фигуристка Анна Горелова исполняла свой номер с переодеванием и за считанные секунды превратилась из унылого мужика-брюнета Томаса Нойвирта в черном костюме, в очаровательную девушку-блондинку в золотистом платье. Второй раз в финале Гран-при 2020 года в Париже, когда Далиева впервые в истории прыгнула чистый четверной лутц. Среди девушек, разумеется.

…Однако всё-таки эта реакция трибун не была посвящена самому номеру, а была вызвана исключительно личностями самих фигуристок. Но ведь на них дело не закончилось! Представление Хмельницкой и Соколовской не сбавляло обороты и с каждой секундой всё больше захватывало внимание зрителей. Каждое движение, каждый, даже мельчайший штрих, сияли какой-то недостижимой другим фигуристам новизной.

Следом юниорки синхронно сделали пируэт в воздухе, сделав ровно один оборот в тур-шене, подмигнули трибунам, послали воздушный поцелуй, синхронно сделали «собачку», подняв идеально выпрямленные правые ноги выше головы, и ёлочкой покатили к дальнему, судейскому борту.

Ехали ёлочкой не просто так, а выполняя намеченные движения. Шаг правой — поворот корпуса направо, с приложенной к затылку правой рукой. Одновременно кивок головы вперёд. Шаг левой — поворот корпуса влево с приложенной к затылку левой рукой. Одновременно кивок головы вперёд.

В пяти метрах от судейского борта фигуристки остановились, и сделали синхронное вращение в заклоне, точно в четыре оборота. Исполняли относительно медленно, но зато надёжно. Остановились лицом к судьям. Ноги на ширине плеч, руки по швам.

Судьи сидели на своих местах, невзирая на это праздничное, а не соревновательное мероприятие, — просматривали, у кого из участников стандартные ошибки на элементах, чтобы потом дать рекомендации тренерам по исправлению. Хмельницкая и Соколовская только что вращались рядом с ними, в пяти метрах от бортов, и судьи могли бы поклясться, что никогда в своей жизни не видели более синхронных вращений. Ни в парном катании, ни в танцах на льду таких мастериц не было, а ведь фигуристкам тоже должно быть непросто их исполнять — рост и вес у них разные, и чтобы уверенно держать одну и ту же скорость и позицию, нужно тщательно тренироваться и рассчитывать свои силы.

Началась первая секция паттерна во второй статичной позиции, напротив судейского ряда. «Раз». Фигуристки сжали кисти в кулаки и приложили руки к груди, перекрестив их. «Два». Резко развели обе руки в стороны, выгнули плечевой пояс назад, а корпусом сделали выгиб вперёд. «Три». Выпрямились, правой рукой закрыли лицо и сделали наклоны головой влево и вправо, левую руку при этом положили на бедро. «Четыре». Сделали резкий выброс правой руки от лица вперёд. «Пять». Положили правую руку на правое бедро, исполняя при этом те же наклоны головы вправо и влево. «Шесть». Сжали руки в кулаки, приложили к груди и перекрестили снова. Первая секция паттерна завершена.

Следом началась вторая секция. «Семь», «восемь», «девять», «десять», «одиннадцать», «двенадцать». Фигуристки сделали то же самое, только от позиции «три», закрывание лица и выброс вперёд исполнили левой рукой.

И вдруг фигуристки неожиданно исполнили пируэт-фуэте на левой ноге, приложив правое лезвие к колену. Как и на тренировке, сделали ровно полтора оборота. При этом поменяли направление номера с «вперёд» на «назад». Теперь они обернулись лицом к калитке, откуда должна была выйти Малинина.

После разворота фигуристки опустились на левое колено, вытянув правую ногу в сторону, при этом опёрлись о лёд левой рукой. Правая рука при этом лодочкой прилегала ко лбу. Фигуристки словно высматривали кого-то. И в это время музыка сменилась. Тишина стояла примерно секунд пять, не больше. В это время догадливый светотехник повернул ручку регулятора светимости до отказа вниз. На арене воцарилась полная темнота. Овации и одобрительные возгласы замерли. Стало совсем тихо. Кто-то кашлянул на трибунах. В компрессорной еле слышно гудели машины, где-то квакали и агрессировали два кота. В служебном коридоре щёлкнул светильник.

Неспеша стал загораться праздничный свет, и одновременно медленно и напевно замурлыкало фортепиано. Зазвучал «Лунный свет» Клода Дебюсси!

…Карибский регион, где-то возле Ямайки. Вечер только что догорел, перерастая в ночь. Закатившееся за горизонт солнце последними лучами окрашивает облака в таинственный багровый свет. Шикарный песчаный пляж, на который тихо и ласково накатывает волна океана. Прямо на берегу стоит бунгало, крытое пальмовыми ветвями. Внутри играет магнитола, стоящая на столике. Играет «Positive Vibration» Боба Марли. Танцоров поначалу было много, но большинство почему-то устали и заснули чуть не вповалку прямо на песке.

Не спится только двум