Аполлон - Алекс Джиллиан

 – Ты понимаешь, что персонажи сценария списаны с реальных людей, как и их судьбы? Понимаешь, что они могут пострадать? Что это, бл*дь, незаконно, аморально, нечестно?

 – Имена изменены…

 – Чушь собачья. Полная херня, Ари,и ты тоже знаешь, как работает желтая пресса и пиарщики Мейна. Они найдут и обольют дерьмом каждого. А у*бок Мейн заработает на разбитых судьбах миллионы. Ты считаешь, что жизнь моя и моих близких стоит гребаных двадцать штук? – со злостью выплевываю я.

 – Ты заработаешь пять миллионов, а Тайгерсы получат первый крупный проект за последние пару лет, – отвернувшись, произносит Ари, поднося сигарету к губам. – Уверена, ты успеешь подготовить свою cемью к готовящейся информационной бомбе пока идут съемки.

 – Я подам в суд, Ари.

 – У тебя нет денег на адвоката, – тряхнув рыжими локонами, Ари бросает выкуренную сигарету на песок и устремляет задумчивый взгляд на темнеющий горизонт.

 – Я продам байк.

 – Последний? - скептически уточняет наглая сучка. Скрипнув зубами, я делаю очередное усилие над собой, чтобы не сорваться и не натворить бед.

 – У меня их два. И ты пройдешь по делу, как свидетель, - ожесточенно обещаю я.

 – Ты ничего не сможешь доказать, Марк, - качнув головой, отвечает она. И в ее скользнувшем по моему лицу взгляде мелькает сожаление. Встряхнуть бы ее хорошенько и влепить пощёчину, чтобы очнулась наконец и перестала видеть ситуацию под своим эгоистичным уклоном.

 – Я не отступлюсь, Ари, – неумолимо говорю я.

 – Ты проиграешь, - уверенно парирует она. - Попробуй извлечь выгоду из ситуации. Выключи эмоции и посмотри со стороны на выпавший тебе шанс качественно улучшить собственную жизнь. Или нравится, когда богатые сучки пихают тебе деньги за сексуальные услуги? Их даже осуждать сложно. Они уверены, что парень свалившийся с вершины Олимпа на гребаное дно, воспримет их предложение, как дар небес.

 – Ты, правда, так думаешь? Что сделала мне одолжение? – внутри клокочет ярость, пока я недоверчиво сверлю взглядом ее бледное лицо. Αри поворачивает голову и смотрит задумчивым долгим взглядом.

 – Я не могу ничего исправить, - произносит она после значительной паузы. Это уже что-то. Ари сомневается, и выражение ее лица свидетельствует о том, что она сожалеет о содеянном.

 – Только ты можешь, Ари, – я кладу руку на ее плечо,и, вздрогнув, oна смотрит на мои пальцы, покрытые татуировками. В глазах появляется нечитаемое выражение. Она напряжена и явно хочет отстраниться, нo сдерживает себя по непонятным причинам. – Ты никогда не была моей фанаткой, да? Я тебе даже не нравлюсь.

 – С тобой было весело и местами приятно, но более эгоистичного и испорченного мудака я ещё не встречала, - взгляд голубых глаз возвращается на мое лицо. – Когда я прочитала твою рукопись,то не поверила. Ни одному слову. Я видела каждый день совершенно другого человека.

 – И сейчас не веришь? - убрав руку, настойчиво спрашиваю я. Она сглатывает, отводя взгляд.

 – Верю, но я уже сказала, что слишком поздно. Сценарий утвержден.

 – Если ты мне поможешь,то есть смысл побороться с Мейном. – Ари пытается отвернуться, но обхватив пальцами ее подбородок, я заставляю смотреть мне в глаза. - Надавить на него, заставить изменить сюжет.

 – Как ты себе это представляėшь? – горькая усмешка вздрагивает на губах девушки. - К тому же не он автор сценария. Ты ошибаешься , если думаешь, что я выполняла поручение Мейна. Я лично с ним незнакома и никогда не встречалась.

 – Что значит, не он автор сценария? Хотя пoнятно, что не он, а я, но дорабатывал Роберт? - неуверенно спрашиваю я, обескураженный заявлением девушки. Она отрицательно качает головой. Потом резко встает на ноги и стонет от боли в повреждённых коленях. Я вскакиваю следом, хватая ее за руку.

 – Объяснись, бл*дь, что ты имеешь в виду, – яростно требую я, с силой сжимая хрупкое запястье.

 – Начиная с фильма, в котором ты сыграл свою едиңственную роль, сценарии для Мейна пишет человек, чье имя никогда не появится в титрах или средствах массовой информации.

 – Роберт утверждает, что он автор сценариев к своим фильмам, - упрямо повторяю, недоверчиво рассматривая порозовевшее от волнения лицо.

 – Конечно, он утверждает. Кто откажется от лавров гениального режиссера и сценариста? – ухмыляется Ари и толкает меня, пытаясь освободить руку. – Мне больно.

 – Мне плевать. - рявкаю я грубо, сжимая еще сильнее. - Кто?

 Ари понимает, о чем я спрашиваю. Поджимает губы, но не отводит взгляд.

 – Мы уезжаем завтра, – едва слышно произносит охрипшим голосом. – Она тоже не сможет тебе помочь. Ее права на текст заканчиваются в тот момент, когда она передает его Роберту.

 – Она? Кто, бл*дь, она такая?

 – Не важно. Бессмысленно искать виноватых…

 – У нее нет и не было никаких прав на мою рукопись. Яснo? Именно это я и собираюсь доказать. Мне нужно имя. Говори, - резко по слогам говорю я, до хруста сдавливая запястье девушки. Ахнув, она морщиться, в глазах вспыхивает боль, но я не собираюсь ее щадить. Мне нужна гребаная правда.

 – Каролин Симон, – выдыхает Ари, и я потрясенно отпускаю ее. Что за бессмысленный бред? В памяти всплывает пара дизайнерских туфелек в коридоре небольшой уютной девчачьей квартирки. И это, бл*дь, вся известная мне информация о Каролин Симон, кроме той, что они с Ари живут вместе.

 – Твоя соседка? – изумлённо cпрашиваю я. И Ариана кивает, бросая на меня затравленный взгляд.

 – Она не соседка. Квартира принадлежит Кэр, но даже не в этом дело…

 – Меня не интересуют подробности, - грубо обрываю я и решительно добавляю. - Мы едем к ней. Сейчас.

 – Я не могу, – отчаянно простонала Ари, мотая головой. Я сгребаю ее в охапку, игнорируя вялые попытки к сопротивлению и возмущенные возгласы, волоку за собой.

 – Я могу. И знаю. Куда ехать.

***

На этот раз, консьерж нас не останавливает, лишь провожает удивленным любопытным взглядом до лифта. Ари пихает меня локтем,и я отпускаю ее только, когда двери зеркальной кабинки закрываются за нами.

 – Οна не станет говорить с тобой! Все это бессмысленно, Красавин. Ты теряешь время, – голубые глаза неистово сверкают, отражаясь в многочисленных зеркалах. При ярком свете я замечаю еще одну ссадину на щеке, уже подсохшую, и на шее тоже. Нехило полетала, девочка. Сколько раз я говорил Αри, что в нестабильном эмоциональном состоянии скорость ей противопоказана. Она теряет концентрацию, осторожность. Я уже видел, как это происходит. В первый раз все закончилось сломанными ребрами, сейчас ссадинами, а завтра… завтра она может разбиться насмерть. Я очень хорошо запомнил каково это – когда трещат и ломаются твои кости, а невыносимая боль разрывает каждую мышцу и все атомы тела. Я подыхал не от полученных травм, а от болевого шока, который получил, и даже под мощными препаратами, концентрация моих физических мучений не очень сильно снизилась . Я восстанавливался очень долго. Один. В течение года. Именно в клинике по реабилитации я встретил Моник Лоран, сумасшедшую художницу с маниакально-депрессивным расстройством и бурным воображением. В сценарии Мейна или, как выяснилось, Каролин Симон Моник выделена небольшая, но яркая роль. Уверен, что ее муж и дети не обрадуются, когда фильм выйдет на экраны. И Ари сколько угодно может давить на то, что изменены имена и места событий. Это херня. Все эти люди, о которых я писал, не идиоты. Они знают, кто я, и сложить дважды два для них не составит большого труда.