Пуле переводчик не нужен - Борис Кудаев

Но Насер не подумал о том, что конец Амера – это начало его конца. Пусть пройдет год или два – никакая риторика не сможет скрыть того, что ты предал своего брата, что ты проиграл войну, что, устроив истерику по поводу ввода советских войск в Чехословакию, ты даже не осмелился громко высказать свое личное мнение ни в одной из своих многочисленных речей, что все чаще и чаще ты советуешься с наименее симпатичным тебе человеком – ныне министром внутренних дел, генералом от жандармерии Анваром Садатом, что ты миришься с тем, что он наводнил твой любимый Каир мужчинами в галабеях, из‑под которых высовываются некстати то ствол, то приклад автомата Калашникова, что президентская резиденция на Замалеке уже давно превратилась в крепость, что ты запуган, что твою пищу пробует специальный агент (говорят, лучше бы он проверил состав крема, который твой личный врач-еврей применяет при массаже твоей спины!).

А Анвар Садат… Он добьется своего. Станет президентом Египта после твоей таинственной и преждевременной кончины. Он не романтик, он прагматик, вернее – циник. Это про него рассказывают один из лучших политических анекдотов, которые я слышал в своей жизни: «Едет Анвар Садат в президентском лимузине, возвращаясь в резиденцию после первого рабочего дня в качестве главы государства. Подъехав к развилке дорог на Замалеке, шофер почтительно спрашивает: «Какой дорогой поедем в резиденцию, господин президент – направо или налево?» – «А какой дорогой обычно ездил президент Насер?» – «Он ездил налево». – «Тогда включай левый поворот, а поедем направо!».

Анвар Садат, тринадцатый ребенок в семье, в молодости восхищался Гитлером, считая, что только он может нанести поражение Великобритании и положить таким образом конец засилью англичан в Египте. Он дважды сидел в тюрьме при короле Фаруке. Вторая отсидка была долгой, и Анвар использовал ее с толком – выучил английский и французский. После своей победы Насер назначил знатока европейских языков своим министром по связям с общественностью, а затем – министром внутренних дел. После смерти Насера в 1970 году Садат стал президентом. Получив заказанное еще Насером новое советское вооружение – истребители «МиГ-23», штурмовики «Су-17», танки «Т-69», противовоздушные ракетные комплексы, противотанковые управляемые ракеты, – Садат приказал тщательно отработать операцию «Бадр» («Полнолуние»). Приведя войска к полнолунию в боевую готовность, он не торопился, однако, начинать боевые действия. Садат отдал шифрованный приказ о наступлении в ночь на Йом Киппур – один из главных еврейских праздников – без согласования с Генеральным штабом, прибыв лично с министром обороны в зал оперативного управления войсками. Он лучше использовал фактор внезапности, о котором так красноречиво говорил маршалу Амеру Обозреватель. Отвоевав Синай в единственной удачной военной кампании против Израиля в октябре 1973 года, он тут же выгнал из Египта тех, кто обеспечил ему эту победу – советских военных советников, и сменил курс на прозападную ориентацию. Кэмп-Дэвидские соглашения в 1978 году закрепили это: заключив сепаратный мир, Египет вышел из войны, свалив всю ее тяжесть на Ирак, Сирию, Иорданию. Я думал, что «поворот направо» был сделан безупречно. Но… выстрел танка и атака автоматчиков лейтенанта Халеда Исламбули на трибуну президента на параде в честь той самой октябрьской войны восемь лет спустя доказали, что не все в Египте согласны с Анваром Садатом – президентом и человеком. Когда мертвый президент, перепуганная свита Садата и иностранные гости со страху попадали на дощатый пол временной трибуны, стоять остался, несмотря на ранение, лишь один молодой и честолюбивый генерал.

Закончивший советское военное авиационное училище, Хосни Мубарак знал слова Ленина: взять власть – не самое трудное. Гораздо труднее удержать ее. Ему, недавно назначенному главнокомандующему ВВС Египта, будущему президенту Египта Хосни Мубараку, удастся удерживать ее гораздо дольше, чем Насеру, и дольше, чем Садату, дольше, чем им обоим, вместе взятым. Генералы бывают разные… Если бы он мог знать заранее, что никогда нельзя верить террористам и клятвопреступникам, что брат лейтенанта Халеда Исламбули, Мохаммед Исламбули, которого он, по существу, освободил от казни за нарушение присяги (как‑никак, а ведь косвенно именно братья Исламбули помогли ему прийти к власти!), станет одним из самых опасных террористов XXI века, сподвижником Усамы бен Ладена, и террористическая организация «бригады Исламбули» будет не только осуществлять террористические акты в России, но и непосредственно угрожать его власти через 20 лет!..

Мубарака полюбили в Египте. Если живешь в стеклянном доме, не кидай в других камнями… Не нам упрекать кого‑либо во взяточничестве. Со времен Александра I и по наши дни классическим примером российского взяточничества могут служить слова директора Горного департамента Российской империи К. К. Скальковского. На слова подрядчика, желавшего получить лицензию на добычу драгоценных камней: «Я дам вам три тысячи рублей, и никто об этом не узнает», он ответил: «Давайте пять и рассказывайте кому хотите!» Египет – вторая Россия. В этой арабской стране, где «бакшиш» – не взятка, а образ жизни, Хосни Мубарак удостоится редкой для Египта чести. Его прозвали «господин честность». Кабардинцы говорят: «Судьба сводит похожих людей». Судьба послала Мубараку такого же переводчика. В бытность его главкомом ВВС Египта переводчиком у него был Валентин Наумов. Жену Валентина Наумова тоже звали Валентина. Мы с моей супругой Верой очень дружили с этой семьей в Краснодаре. Но даже мне с Валентином было непросто – он был фанатически честен и принципиален. Я шутил, что Валентина не взяли в разведку, так как он не смог бы соврать на паспортном контроле о цели своего приезда в страну. Однажды Валентина принесла домой трехлитровую банку маринованных помидоров. Она вместе со своими коллегами из Кубанского университета проработала пару дней на овощной базе – тогда все помогали убирать урожай и заготавливать фрукты и овощи на зиму. Заведующий базой, желая отблагодарить людей за помощь, приказал выдать им по банке консервированных овощей. Валентин, вернувшись со службы, похвалил ее: «Хорошо, что купила помидорчиков!» Валентине бы промолчать, но она похвасталась мужу: «Это нам на базе дали!» Валентин, не сказав ни слова, открыл банку и вылил все ее содержимое в унитаз. Затем, так же молча, аккуратно разбил стеклянный баллон над мусорным ведром: «Не дали, а украли и с вами поделились!» – «Ну а баллон зачем разбил?» – «А чтобы ты не вздумала его сдать в стеклоприемный пункт!»

Именно Валентин однажды выступил на совещании офицеров и, несмотря на наши давние дружеские отношения, осудил мое «безответственное отношение к порученному делу». Дело было в том, что мне Иван Емельянович Огульчанский, начальник бюро переводов Краснодарского авиационного училища, поручил написать отзыв на журнал «Корея». В предновогодний номер этого журнала была вложена анкетка с вопросами, на которые редакция просила дать ответ. Я добросовестно прочитал журнал, хотя от скуки сводило скулы – в журнале не было ничего, кроме статей о детстве, юношестве и зрелых годах Ким Ир Сена – «великого вождя сорокамиллионного корейского народа». Эта фраза повторялась десятки раз и засела у меня в голове, как гвоздь. Мы были привычны к пропагандистской риторике о наших вождях, но это было слишком даже для меня. Я напечатал ответы на вопросы анкеты и подал их Огульчанскому для обсуждения на совещании. Он начал добросовестно зачитывать мой труд перед офицерами учебно-летного отдела. Вопрос: «Какие статьи в нашем журнале понравились Вам более всего?» Ответ: «Статьи о жизни великого вождя сорокамиллионного корейского народа товарища Ким Ир Сена». – «Какие фотографии Вам больше всего понравились в нашем журнале?» – «Фотографии великого вождя сорокамиллионного корейского народа товарища Ким Ир Сена». – «Какие статьи и фотографии Вы хотели бы увидеть в нашем журнале в наступающем году?» – «Статьи и фотографии о жизни и деятельности великого вождя сорокамиллионного корейского народа товарища Ким Ир Сена». Тут Огульчанский насторожился, но продолжал читать. «Что еще Вы посоветуете редакции предпринять в следующем году, чтобы улучшить наш журнал?» – «Сверните свой журнал в трубочку и забейте его себе в…». Совещание разразилось хохотом, но это не спасло меня от выговора. Не смеялся только Валентин. Чувство юмора у него было развито не так сильно, как у Вериного любимца – переводчика с испанского языка Альберта Патапова. Выпускник Института международных отношений, он вынужден был служить в армии именно из‑за своего чувства юмора. Когда диктор программы «Время» сказал об одном из депутатов Верховного Совета, что он был избран единогласно и с воодушевлением, Альберт пробормотал (в присутствии своих коллег): «Сначала избиратели с удивлением узнали о его существовании, а затем с воодушевлением за него проголосовали».