Вопреки всему - Алла Демченко

– Появилось.

Климов открыл рюкзак и дал возможность Кривцову заглянуть в него.

– Откуда? – присвистнул Сева.

– Оттуда, – неопределенно махнул рукой Климов.

Он не мог честно ответить на этот вопрос ни одному человеку. У него даже мурашки пробежали по спине. Они начинали бегать по телу всегда, стоило ему вспомнить, как он оторопел в подвале, когда случайно наткнулся на немецкий бункер. Он до сих пор помнил, как у него тогда забилось сердце и перехватило дыхание.

Он опустил на пол фонарь и попытался сдвинуть решетку. За столько лет металл, казалось, врос в землю и пустил корни. Войти в бункер не было возможности, и чтобы немного остыть от волнения, он стал осматриваться вокруг и наткнулся на глубокую нишу рядом с бункером. Из стены торчал ржавый рычаг. Он со всей силы нажал на него, и решетка неожиданно сдвинулась с места. «Вход в бункер открывал дежурный, который нес вахту у входа», – обрадовался догадке Климов. Зайти в бункер тогда он не решился, здраво рассудив, что дай механизм сбой, он навеки останется в этой металлической клетке. Пришлось вернуться в котельную за поленом. Деревянная страховка, подставленная под решетку, придала уверенности, и он смело шагнул в бункер.

Все вокруг напоминало простенькую компьютерную игру, сводившуюся к тому, чтобы на затонувшем корабле обнаружить как можно больше разных предметов. Он не раз играл в эту игру и получал удовольствие, когда в самых неподходящих местах находил сундуки с золотом, старинные карты, шпаги, часы и забытые драгоценности.

Немецкие трофеи были в реальной жизни. Он настолько растерялся, что не знал, с чего начать поиск «сокровищ»: то ли открывать тумбы в столах, то ли вначале осмотреть содержимое ящиков, стоящих вдоль стены.

В незапертом сейфе аккуратными стопками лежали награды, посмертных медальонов было так много, что он даже не стал их считать. Чтобы убедиться, что это не сон, он взял несколько железных крестов и еще долго их рассматривал в котельной под светом настольной лампы.

– Слушай, пойдем ко мне. Я здесь живу недалеко. Ну не раскладывать же все это добро на скамейке?

– Пойдем, – согласился Климов. – Погоди, бутылку прихвачу.

– У меня все есть.

И тогда он понял, что ему, Игорю Климову, наконец-то повезло в жизни.

– За этот железный крест, например, стопудово дадут пятьсот баксов. А теперь умножь на те, что у тебя в рюкзаке. Нехило получается! Скажи, у тебя много этого добра?

Климов не ответил.

– А вот с бумагами будет сложнее. Знать бы еще, что в них написано. – Кривцов вернул обратно Игорю папку.

– Да хрен с ними. Что за них выручишь? – усомнился Климов.

– Пусть пока полежат, а там и их пристроим. Немцы платят за все. Они просто повернутые на своих погибших родственниках! Только ты не забывай, что мои комиссионные – двадцать процентов, – напомнил Сева.

– Сколько? Сколько?!

– А ты сам тогда попробуй. Свяжись с фрицами и не забывай, что от официальных организаций ты получишь только благодарность. В лучшем случае тебя могут родственники пригласить к себе в гости. А за двадцать процентов я все организую. Тебе останется только привозить товар. Риска тоже никакого.

– Сева, а что на «черном» рынке самое дорогое?

– Труп Штеммермана, – засмеялся Кривцов.

– Я серьезно.

– Тебе-то не знать, что голубая мечта каждого копателя найти место его захоронения.

– Постой, это того генерала, что Конев распорядился похоронить с почестями за то, что не бросил рядовых солдат? Так это место давно всем известно.

– Известно. Но, говорят, в той могиле пусто. Я тебе серьезно говорю, любые останки стоят денег. Полмиллиона евро.

Климов с трудом проглотил вязкую слюну. Часть найденных останков он тогда сложил в самый большой ящик и прикопал в конце тоннеля. Он не был суеверным, но от вида человеческих костей его чуть было не стошнило. «Кто бы мог подумать, что за них такое бабло можно срубить?» – растерянно подумал Климов.

На кухне у Кривцова они просидели почти до самого отправления электрички. Мысль о будущих деньгах не давала Климову сосредоточиться на разговоре, и он рассеянно слушал Севу, невпопад поддакивая.

– Слушай, – спохватился Климов, – а ты бы мог мне левый паспорт достать?

– Я не могу, а вот деньги – могут все! – пьяно икнул Кривцов.

– А как быстро?

– Все зависит от денег. За срочность придется доплатить.

– Мне не срочно, – пожадничал Климов.

Электричка качнулась и стала сбавлять скорость. Климов достал из рюкзака телефон и поднес к уху. Металлический лязг несущегося поезда заглушил голос Звонарева. Не слушая, что тот говорит, Климов пообещал ускорить работу и перезвонить. Он нажал отбой и бросил телефон обратно в рюкзак.

«Не терпится ему. А я взял и разбежался! Жди, может, что и получится», – самодовольно подумал Климов и посмотрел в окно.

Электричка еще раз качнулась и стала медленно набирать скорость. «Вынести мне все из подвала и воду пустить или с водой не спешить? – задал себе вопрос Климов. – Надежнее, конечно, чтобы все оставалось в подвале. А раз так, то и спешить не надо».

Он и сам не заметил, как уснул.

* * *

Маргарита старалась незаметно посмотреть на часы. Если сейчас она выйдет из кабинета Казанцева и не спеша спустится на первый этаж, то обязательно встретится с Русланом. От одной мысли о Хмелевском сердце забилось сильнее, и этот стук, казалось, услышал Казанцев.

– Маргарита Сергеевна, я всегда думал, что кабинет директора не лучшее место для мечтаний.

Марк улыбнулся своей обычной высокомерной улыбкой, и ей пришлось оправдываться.

– Я вовсе не мечтаю. Я обдумываю ваше предложение и не разделяю его. Где и с кем праздновать свой выпускной вечер должны решать сами студенты. А так получается, что мы им себя навязываем.

«Зачем было меня вызывать? Будет в понедельник общее заседание, вот тогда и вноси свои предложения», – нервничала Маргарита.

– А как обычно в колледже проходил выпускной вечер? – поинтересовался Казанцев.

– Торжественно. Первым выступал директор, потом кураторы групп по очереди говорили напутственные слова выпускникам. Кто-то выступал от имени родителей, благодарил преподавателей. Кто-то от имени студентов…

– …И тоже благодарил преподавателей и родителей, и обещал от имени всех оправдать надежды, – вздохнул Казанцев.

– Вот видите, вы все сами знаете.

– А как у вас выпускной проходил в институте? Чем он вам запомнился?

«Я была счастлива. Мы с Русланом мечтали о будущем – тем и запомнился выпускной вечер, – с сожалением подумала Маргарита. – А из-за этой пустой болтовни я сегодня его не увижу. Может, Марта права, и я действительно садомазохистка?»