Следующая пандемия. Инсайдерский рассказ о борьбе с самой страшной угрозой человечеству - Али Хан

Кроме того, нужно было найти самолет. Первый вариант, который мы посмотрели, держался на честном слове (в переносном смысле, конечно), но утечка горючего была самая настоящая. «А, не волнуйтесь, – успокоил нас пилот. – Как только поднимемся в воздух, появится давление и течь перестанет».

Я сказал: «Спасибо, но мы в него не сядем». Возражений не последовало, и мы продолжили поиски, хотя эта проволочка стоила нам времени.

Наконец мы нашли стандартную двухмоторную «летающую этажерку» и отправились в Лоджу – город, расположенный примерно на 800 километров восточнее Киншасы, чуть южнее природного заповедника Санкуру. Это была наша отправная точка, где нам предстояло нанять джипы и грузовик. Причем здесь все совсем не так, как в обычной жизни, когда ты заходишь в офис Budget или Enterprise[37], достаешь кредитку и, разумеется, напоминаешь про баллы для постоянных клиентов. Тут все по принципу «сделай сам». Находишь в городке нужного человека и спрашиваешь: «Сколько стоит неделю попользоваться вашим внедорожником»? Обо всем приходится заботиться самому, так что, если ты улетишь в овраг или повстанцы расстреляют машину из АК-47, – твои проблемы. Здесь нет страховой компании, которая тебя прикроет после уплаты франшизы.

Обеспечив себе транспорт и провизию, мы отправились в наш пункт назначения – деревню Акунгула в районе Кайембе-Кумби, которая стала эпицентром вспышки оспы обезьян в Конго.

Оспа обезьян – одно из тех редких вирусных заболеваний, которые не дают расслабиться людям вроде меня. Вирус может распространяться не только посредством прямого контакта с физиологическими жидкостями инфицированного человека, как в случае с Эболой, но и воздушно-капельным путем, подобно гриппу. Инкубационный период заболевания составляет 10–14 дней. К ранним симптомам относится характерное опухание лимфоузлов (не такое, как при оспе), боль в мышцах, головная боль, лихорадка и характерная сыпь, которая обычно проходит через стадии везикуляции, пустуляции, умбиликации[38] и образования коросты. У некоторых пациентов ранние повреждения превращаются в язвы. Сыпь и ранки появляются на голове, туловище и конечностях, часто даже на ладонях и пятках.

Но вот что самое главное: даже если мы справимся с вирусом оспы обезьян у человека, сам вирус от этого не исчезнет и прекрасно выживет без нас в своем резервуаре (у грызунов). Болезнь продолжит тихо распространяться от крысы к крысе или от белки к белке, существуя где-то в джунглях, и не будет давать о себе знать, за исключением спорадических заражений человека. А потом, как гром среди ясного неба, мы столкнемся с новой эпидемией. Это может произойти в любой момент, и нужно быть к этому готовыми.

Ситуация в Акунгуле страшила не только числом заболевших, но и тем, что прослеживались очень длинные цепочки заражений – иногда из восьми и более человек. Судя по всему, оспа обезьян распространялась от человека к человеку так же легко, как простуда в вагоне метро. Мы уже многое знали о передаче этого заболевания и предполагали, что от него будут страдать те, кто контактировал с зараженными грызунами. Особенно уязвимы были маленькие дети, которым никогда не делали прививку от оспы – она давала некоторую перекрестную защиту – и которые тренировали свои охотничьи навыки, мастеря силки и другие простые ловушки для мелких зверьков. Однако мы не ожидали, что вирус с легкостью будет продолжать передаваться людям и дальше, уже без всяких грызунов. Это всерьез нас встревожило.

Новые случаи появлялись по всему району Кайембе-Кумби, и, когда мы добрались до Акунгулы, местные сразу же принялись рассказывать нам, что они видели и, возможно, пережили. Полученную информацию надо было просеять и попытаться понять, что там на самом деле происходит и какие действия следует предпринять.

Мы развернули в деревне портативную лабораторию и поселились в хижине, которую нам любезно предоставил тамошний вождь Ломанге Отшуди.

Выходя по утрам из нашего жилища, мы разделялись на небольшие группы. Каждая команда брала машину и направлялась в одну из деревень в радиусе 50–60 километров. В основном нашим эпидемиологам приходилось самим прокладывать себе дорогу, пробиваясь через джунгли.

Когда мы приезжаем в новый регион, у нас обычно бывают координаты местного контактного лица, к которому можно обратиться за помощью. В некоторых крупных городах есть католическая миссия, где нас могут приютить священник или монахини. В таких случаях не придется разбивать где-то лагерь, спать в гамаках и питаться всухомятку: будет горячий душ, нормальная кровать и вкусный завтрак, даже хлеб с «Нутеллой». Просто удивительно, какими роскошными кажутся самые спартанские условия по сравнению с необходимостью спать на земле – и как же это радует после целого дня тряски по ухабистым дорогам. Именно тогда я понял истинный смысл фразы «проблемы первого мира». Священники, монахини и другие служители сами избрали жизнь в нищете, и это заставляло меня почувствовать благодать и особенную близость Бога.

В некоторых сельских районах встречались infirmiers – местные санитарки, которые являлись самыми высокопоставленными представителями здравоохранения во всей округе и нередко были вообще единственными медицинскими специалистами в радиусе многих километров. Они принимали роды и распределяли лекарства, если у правительства находились на это деньги. Иногда они работали в примитивных лечебницах с несколькими койками – эти учреждения нельзя было назвать настоящими больницами, так как их в основном крайне плохо финансировали и отвратительно оснащали. Некоторые из этих лечебниц представляли собой остатки клиник, построенных еще в колониальный период, когда страна была личной собственностью бельгийского короля Леопольда.

Крестьяне платили столько, сколько могли себе позволить заплатить за медицинские услуги, – если вообще могли что-то дать. Те, у кого водились деньги, лечились в больнице в городе.

По прибытии на новое место мы начинали работу с поисков такой infirmier и представителей местной администрации. Например, в зоне здравоохранения Като-Квамбе мы познакомились с начальником зоны Омешанго Опангой, с комиссаром этого района господином Омандалой Одимо и с главной медсестрой. Мы также познакомились с сестрой Джин, директором по сестринскому уходу в одной из местных больниц.

Когда пытаешься разобраться, что необходимо сделать, очень важно привлекать местных жителей. Чтобы добиться успеха, нужно наладить отношения с сообществом. Нельзя десантироваться с самолета и заявить: «Всем привет, я американский доктор. Теперь я тут главный». Это не сработает. Да и почему должно было бы сработать? Если в вашу местную больницу пожалует некто с продолговатой зеленой головой и сообщит: «У меня есть ответы на все вопросы! Я пришел вас спасти!» – вы станете ему доверять?

Чтобы добиться цели, необходимо плотно взаимодействовать с местными жителями и местной администрацией. Только так можно убедиться, что поступаешь правильно. Иначе все рухнет в ту же минуту, когда ты уйдешь, – к сожалению, иногда это случается, даже если действовать как положено, но пытаться все равно стоит. Таков истинный смысл глобального здравоохранения: стремиться улучшить условия жизни людей по всему миру независимо от их жизненных обстоятельств и координат GPS.