Особое задание - Андрей Ливадный

– Но модифицированные бытовые дройды могут стать лишь пятой колонной, исполнителями разовых террористических или диверсионных актов. Это, конечно, огромная опасность, но количество замаскированных боевых машин слишком мало, чтобы представлять угрозу хотя бы одной произвольно избранной планете.

– Нельзя недооценивать противника, – мрачно предостерег своего заместителя генерал Стангмаер. – Нельзя забывать о произошедшем здесь, на Элио. Модифицированные дройды – лишь часть плана, согласен, а главную скрипку в нем должны сыграть те, кто сумел воздействовать на разум людей через импланты.

– Нужно послать разведывательные группы на Норман.

– Рано. Я не уверен, что планетой управляют люди. Если там расположен командный центр, координирующий действия машин в рамках некоей «Операции возмездия», мы рискуем запустить лавину событий раньше срока. В последние дни меня не покидает ощущение, что мир готов взорваться, а мы, сидя на пороховой бочке, не видим, с какой стороны горит фитиль. Почему молчит Немершев? Куда он пропал?!

– Мы ищем его.

– Долго. Очень долго! Куда подевались наши подозреваемые?

– Они покинули Зороастру одновременно с исчезновением капитана Немершева. Как я уже докладывал, Вадим вышел на прямой контакт с ними. К сожалению, он не успел передать результаты проверки.

– Выяснили, куда они направились теперь?

– Гиперсферный курс ведет к системе Саргона. Это недалеко от Эрихайма, Нормана и Карлоса.

– Что мы знаем о Саргоне?

– Колония времен Великого Исхода.

– Подготовьте разведывательную группу для внедрения на Саргон. Если Немершев в ближайшие дни не будет найден, начинаем операцию по захвату беглянок своими силами.

– Господин генерал, разрешите вопрос?

– Ну?

– Почему так важен Немершев?

– Этого я тебе не скажу, Андрей Сергеевич, извини. Меньше знаешь – крепче спишь. Только не думай, что он мой протеже.

– Ладно. В таком случае позволите еще пару соображений?

– Давай.

– Я считаю, что есть повод для беспокойства, но непосредственной угрозы все же не существует. Даже если предположить наличие некоего командного центра и существование плана по внедрению на послевоенные планеты диверсионных групп, я не могу ответить на вопрос: почему они начали действовать только сейчас, спустя три века по окончании войны?

– Не знаю, – откровенно ответил Стангмаер. – Есть мысли?

– Есть. Своими действиями на Эрихайме мы разбудили и спровоцировали некую силу. Скорее всего вы правы, это искусственный интеллект. Логично предположить, что существовал особый план на случай уничтожения централизованного командования Альянса. Но я полагаю, что проект не был завершен, формирование пятой колонны только начиналось, когда адмирал Табанов своими действиями разрушил планы машин и сознательно привел Альянс к поражению. Мы должны искать командный центр. Он расположен либо на Эрихайме, либо в границах ближайших систем. Сейчас искусственный интеллект попытается восстановить все фазы проекта и начнет сбор разведывательной информации о существующей послевоенной цивилизации. Это дает нам некоторую фору во времени.

– Мы не можем позволить себе изучать ситуацию в развитии, – мрачно подытожил Стангмаер, выслушав мнение Нефедова. – Это чревато непредвиденными последствиями. Нужно вторично исследовать Эрихайм, одновременно продолжая поиск ускользнувших от нас киборгов. Группу на Саргон подготовить и отправить в течение ближайших дней. Все, Андрей Сергеевич, исполняй. Доложишь по готовности, а я буду думать, как нам развязать этот узел...

* * *

Зороастра. Клиника «Астгард»...

Вадим приходил в себя медленно.

Сознание как будто по миллиметру выкарабкивалось из бездны небытия, он не слышал звуков, не воспринимал света, лишь мысли, тяжелые, тягучие, непоследовательные, давали ему понять, что организм борется, возвращая себе право мыслить, двигаться, осязать, видеть...

Слишком тяжелые последствия для удара по голове...

Рассудок пытался связать ткань непрерывности если не ощущений, то мыслей, и постепенно ему это удалось.

Вадим вспомнил свое прибытие на Зороастру, задание, танец с Лори, даже имя ее подруги, услышанное вскользь.

Лори и Эльза.

Почему он сейчас думал о них? Потому что их образы связаны с последними мыслями перед черным провалом беспамятства? Потому что они – его задание?

Нет. Он думал о них в поисках ответа – кто нанес ему неожиданный, оглушающий, явно профессиональный удар?

Это была не Лори и не Эльза. Сделанный вывод основывался на конкретном знании – будь за его спиной кто-то из девушек, он бы обязательно зафиксировал излучение импланта, обернулся бы несколькими секундами ранее и предотвратил удар.

Тот, кто прокрался в номер, не был имплантирован!..

Вадим испытал некоторое облегчение, хотя в его неопределенном положении глупо и неправильно было цепляться за чувства – какая разница сейчас, кто это сделал, вопрос в другом: где я, чего от меня хотят и как отсюда выбраться?

Не в силах управлять собственным телом, он сосредоточился на мыслях, и это помогло, в какой-то момент барьер окружающей его черноты начал распадаться, возвращалось сенсорное восприятие мира, мрак превратился в сумрак, до слуха начали долетать первые звуки, безошибочно идентифицированные рассудком, как характерные шумы от работы разнообразных комплексов аппаратуры.

Спустя некоторое время ему удалось чуть приоткрыть глаза.

Он уже вполне владел собственным сознанием и действовал крайне осторожно – в помещении могли находиться посторонние, которым нельзя выдать свое возвращение в мир.

Его плотно смеженные веки едва заметно дрогнули, позволяя взгляду проникнуть через ресницы.

Так и есть. Похоже на больничную палату. Вокруг блоки аппаратуры поддержания жизни, плюс терминалы неизвестного предназначения. У изголовья, вне поля зрения, тихо и равномерно попискивает невидимый прибор.

Я пациент или пленник?

Он слегка напряг мышцы и тут же получил ответ: лодыжки, запястья и грудь были не просто зафиксированы – скованы специальными захватами.

Возможно, это лишь мера предосторожности?

Нет. Придется исходить из наихудшего варианта.

Имплант.

Отклик пришел немедленно. Устройство работало и находилось под контролем рассудка.

Если я пленник, почему такая беспечность со стороны охраны? Уверены, что введенные препараты гарантируют бессознательное состояние?

Да, наверное, так. Те, кто пленил его, не могли знать ни о методиках тренировок спецподразделений по борьбе с сервомеханизмами, ни о потенциальных возможностях специмпланта. Противостояние с любой машиной, вне зависимости от того, является она носителем искусственного интеллекта или нет, требовало не только физической, но и ментальной самоотдачи, говоря проще: в большинстве случаев исход поединка предопределялся противостоянием человеческого рассудка и кибернетической системы. В результате мозг Вадима на протяжении многих лет подвергался специальным тренировкам, в том числе он умел защитить себя от воздействия большинства препаратов, ведь машина в ходе поединка могла перехватить управление системой жизнеобеспечения бронескафандра и попросту «выключить» сознание человека.