Чужая путеводная звезда - Людмила Мартова

— Ну, что я говорила, — Галина Анатольевна торжествующе толкнула Марьяну локтем в бок. — Совершенно очевидно, что эта троица только что вернулась. Так что наша дама в ромашках возвращается со своей охоты именно на них.

— Пожалуй, — устало сказала Марьяна. Терпеть головную боль становилось невыносимо, и она мечтала только о том, чтобы добраться наконец до каюты и принять лекарство. Ничьи тайны ее сейчас совсем не интересовали.

Из-за задернутых на иллюминаторе шторок в каюте было сумрачно и прохладно. Марьяна со стоном облегчения села на кровать и пошарила глазами по столику, нет ли на нем заветной коробочки с таблетками. Не увидев искомого, она вздохнула, встала и начала методично проверять карманы одежды, в которой вчера ездила на экскурсию. Однако они были пусты.

Марьяна нахмурилась. Вечером небольшая, очень изящная таблетница, которую она всегда носила с собой, в последний раз была в ее руках, когда она на палубе выдавала лекарство Елене. Если ее нет ни в карманах, ни в сумке, ни в каюте, то, значит, она осталась у Елены, или ее взяла Рита, или Ирина, которая потом помогала Елене добраться до ее каюты.

Впрочем, выяснение этого вопроса вполне могло подождать, а вот головная боль ждать не собиралась, терзая измученную Марьяну все сильнее. С очередным вздохом девушка опустилась на колени, вытащила из-под кровати чемодан и достала косметичку, в которой всегда возила большую походную аптечку. Лекарства первой помощи она всегда носила с собой, пусть и понемногу, а вот серьезные запасы на все случаи жизни хранились в чемодане. Найдя нужное лекарство, Марьяна кинула таблетку от головной боли в рот, запила водой из пузатой бутылки, каждое утро поставляемой в ее каюту стюардом Димой, легла на кровать и закрыла глаза.

Головная боль проходила. Ее словно смывала морская вода, ритмично плещущаяся вокруг белоснежных бортов яхты. Если в первые минуты после возвращения качка эта вызывала лишь тошноту, то сейчас, когда дурнота отступала, приятно укачивала, погружая в лечебный сон. «Посплю до ужина», — решила Марьяна и тут же уснула, словно кто-то, живущий в ее голове, решительно переключил невидимый тумблер.

Когда она открыла глаза, часы показывали пятнадцать минут восьмого. Спросонья Марьяна даже не сразу сообразила, вечер это или уже утро и она проспала пятнадцать часов кряду. Выглянув в иллюминатор, она обнаружила, что яхта все так же стоит в порту Палермо. Это значило, что, во-первых, спала она не больше двух часов, а во-вторых, на верхней палубе сейчас вовсю шел ужин.

Есть хотелось, поскольку после порции мороженого и чашки кофе в маленьком кафе она больше ничего не ела. Кроме того, из-за ее отсутствия наверняка волновалась Галина Анатольевна, незаметно, но решительно взявшая над Марьяной своеобразное шефство. Времени на душ и переодевание не было, поэтому Марьяна быстро стянула с себя футболку, нацепила топ с открытой спиной, так никем и не оцененный в прошлый раз, накинула на шею шелковый шарф, наскоро расчесала волосы, бросила критический взгляд в зеркало и выскочила в коридор.

Голова у нее совсем прошла, и настроение было неожиданно отличным. От хандры и тоски, не отпускавших ее почти два месяца, остались лишь какие-то слабые отголоски, не причиняющие боли, а лишь царапающие сознание. Неужели босс был прав, и путешествие действительно лечит? Если всего за четыре дня ей стало настолько легче, то, значит, за оставшиеся десять дней путешествия она сможет вовсе вылечить свою исстрадавшуюся душу? Эта мысль оказалась настолько приятной, что Марьяна счастливо рассмеялась, зачем-то крутанулась на одной ноге вокруг собственной оси, как будто снова стала школьницей, и почти вприпрыжку побежала на ужин.

В кают-компании бушевал скандал. Маргарита Репнина, красная от негодования, стояла у своего столика и самозабвенно орала на стоящего перед ней виноватого стюарда Диму. На ее белоснежном хлопчатобумажном костюме расплывалось отвратительное винное пятно.

— Как вас, таких криворуких, допускают к работе с нормальными людьми! — даже не кричала, а визжала Маргарита, как скала нависая над худеньким Димой. — Ты мне костюм испортил, дорогой, между прочим. Да тебе несколько месяцев работать надо, чтобы на такой костюм заработать, нищеброд недоделанный!

Дима бледнел все больше и больше под градом ее оскорблений, но молчал, лишь все сильнее стискивая зубы. Возражать пассажирам он не мог, но было видно, что сдерживается он с трудом.

— Уважаемая, — прогремел на всю кают-компанию голос Быковского, — вы, может быть, вспомните, что тут не базар, а вы не торговка с Привоза. Прекратите орать и дайте людям спокойно поужинать. Дмитрий облил вас не специально, его толкнул ваш же муж, сильно нетрезвый, к тому же парень перед вами извинился, что вам еще нужно?

— Да я теперь вся мокрая. — Маргарита была явно рада перекинуться на новый объект, на который можно было бы выплеснуть свое дурное настроение, но Быковский был не лыком шит.

— Так сходите и переоденьтесь, а мы тут пока отдохнем в тишине, — припечатал он.

Маргарита набрала было воздуху в грудь, но обвела глазами собравшихся, не встретила ни в одном из них ни капли сочувствия и, фыркнув, пронеслась мимо Марьяны, задев ее плечом. Выскочила из кают-компании на палубу, прогремела каблуками.

Галина Анатольевна, чтобы разрядить атмосферу, кивнула Марьяне и непринужденно перевела разговор на другую тему, давая несчастному Диме время, чтобы прийти в себя.

— Полина, девочка, помнится, пару вечеров назад вы играли в преферанс с этими господами, — она жестом указала в сторону столика, за которым сидели два бизнесмена и рыжая Ида. — Признаться, очень интересно, вы в тот вечер выиграли или проиграли? — спросила она. — Когда вы уходили с палубы, ваши слова про ставку звучали крайне многозначительно. Вы были уверены, что не проиграете, но и господин Беседин, — пожилая дама вновь церемонно повернулась в сторону олигарха, который ел, но при этом напряженно прислушивался к разговору, — господин Беседин тоже уверял, что не проигрывает, когда ставки действительно высоки. Кто ж из вас победил?

— В этом нет ничего интересного, — Полина пожала плечами и неожиданно покраснела.

Впрочем, тут же справившись со смущением, она расправила плечи, подняла голову и в упор посмотрела на Галину Анатольевну. В глазах ее читался некий вызов. Марьяна вдруг заметила, что на столике перед девушкой не стоит ставшая привычной роза.

— В этом нет ничего интересного, но ту партию я выиграла, как и предупреждала. Иначе и быть не могло. Поэтому я выиграла, а господин Беседин проиграл.

— И достойный ли получился выигрыш? — спросил Артем Репнин. Как заметил Быковский, он действительно уж был изрядно нетрезв, и перед ним на столе стояла полупустая бутылка виски.

— О да, — ответила Полина с улыбкой. — Очень достойный. Я выиграла жизнь.

В воцарившейся тишине кают-компании послышался громкий хруст, а затем тихий вскрик Иды. Марьяна машинально повернулась на него и тоже невольно ойкнула. По льняной рубашке олигарха Беседина расплывались ярко-алые пятна. Он отбросил осколки раздавленного им стакана, зажал изрезанную ладонь салфеткой и, негромко чертыхаясь сквозь зубы, широкими шагами вышел из кают-компании. За ним поспешил растерянный Китов.