Крутые парни - Стивен Хантер

— Может быть, он с кем-то разговаривает?

— Конечно, может. Но я знаю мистера Степфорда. Он не особенно разговорчив.

— А его жена?

— Его жена прекрасная женщина, но и она вряд ли будет полчаса висеть на телефоне.

— Но это похоже на то, что они просто плохо положили трубку, — заметил на это Бад.

— Билл Степфорд ездит к нам десять лет, не пропуская ни одного дня. Однажды он приехал к нам, преодолевая сугробы на своем «лендровере», когда был страшный снегопад. Он очень любит наш кофе.

Бад обдумывал положение.

— Где он живет?

— В семи милях отсюда по этой дороге. Потом надо свернуть налево, на дорогу графства номер шесть — семьдесят девять. Проедете милю и увидите почтовый ящик. Может быть, он упал или ему стало плохо и он не может подойти к телефону. Все же это нехорошо, когда люди живут так изолированно друг от друга. Они не должны так жить.

— Ну ладно, — решил Бад, — я сейчас позвоню в диспетчерскую. Если мы им не нужны, то, пожалуй, мы завернем к Степфорду.

* * *

Лэймар разрешил Ричарду первому принять душ и лечь поспать. Ведь Ричард вел машину, когда Лэймар с Оделлом спали. Ричард погрузился в благодатное, без сновидений забытье. Но когда Лэймар растолкал его около девяти часов, то выяснилось, что ничего не изменилось — он по-прежнему находится в спальне Степ-фордов, он по-прежнему сбежавший из заключения арестант, связавшийся с двумя убийцами.

Ричард натянул на себя рабочие джинсы и голубую рубашку Билла Степфорда и начал заниматься сразу двумя вещами, которые поручил ему Лэймар. Он должен был сидеть у окна спальни на втором этаже и держать под наблюдением дорогу, но это было не главное для него занятие. Главное — он должен был рисовать львов.

— Да, но, Лэймар, что будет с нами дальше? Как я могу это делать после всего того, что здесь произошло?

— Да, сэр. Я хочу, чтобы ты это делал, я хочу, чтобы ты сделал это как можно лучше, чтобы мы могли перейти к следующему шагу.

И какому еще следующему шагу?

Он сидел за столом, внося бесконечные поправки в уже много раз исправленный рисунок. Первоначальная картина покрылась густой паутиной линий и черт, превративших рисунок в размытую серую кляксу. Интересно, что Лэймар хотел разглядеть в этом хитросплетении линий, с чего следовало начать? Ричард понимал, что произведение невыносимо банально, что все это отражение фантазий первобытных арийских предков из эпохи гипербореев[11]. Картина соответствовала той стадии развития интеллекта, на которой застрял Лэймар, но с настоящим искусством она не имела ничего общего. Женщина, лев, замок! Порождение необузданной дикой фантазии люмпен-пролетария, вся жизнь которого проходит в угнанных фургонах; фантазия таких людей питается чтением дешевых комиксов и просмотром грубых, кровавых и скучных фильмов. Эта фантазия была буйной, грубой, лишенной тонкостей и оттенков.

Однако именно она спасла ему жизнь. Это Ричард отчетливо понимал: ему удалось смирить ярость Лэймара и направить ее в другое русло, заставить Лэймара понять, что в жизни существует не только закон поедания слабого сильным. Кроме того, был сам процесс создания рисунка: в нем, конечно, присутствовало что-то дикое и необузданно-свободное, отвечающее сути Лэймара, но эта-то суть не давалась Ричарду как художнику, как ни пытался он ухватить ее, работая то с образами львов, то переходя к орлам и тиграм. Когда он начинал об этом думать, страх и сомнения проходили; такая работа не терпит халтуры, ее нельзя делать спустя рукава. Все дело заключалось в переключении работы сознания с левого полушария мозга на правое. Лэймар это понимал и предоставил Ричарду для работы, можно сказать, отдельный кабинет и дал ему немного времени. Но теперь Лэймар настаивал на хорошем результате.

К счастью, у фермера в доме нашлось достаточное количество бумаги и карандаши. Вооружившись карандашом номер 2, Ричард в задумчивости сидел у окна, временами выглядывая наружу и стараясь представить себе саванну, по которой бродили разительно похожие друг на друга мужчины и львы, но где женщина тем не менее оставалась женщиной. Единственным законом, который правил в такой саванне, были клыки и мощные лапы, и самым сильным существом в ней являлся Лэймар, Лэймар Лев, не просто убийца, а проницательный и умный повелитель.

Грифель карандаша свободно летал по поверхности бумажного листа; Ричард глубоко проник в понятие сути льва,такого проникновения в существо явления раньше он не мог достичь; это озарение пришло только теперь. Он находился в красном поясе джунглей, Ричард сейчас был в таком состоянии, когда, вглядываясь в незнакомую форму жизни, задаешь себе вопрос: чем она пахнет?

Он остановился. Гм, а что, неплохо!

Он мечтательно посмотрел в окно. Он попытался представить себе плоскую равнину, по которой перемещались яркие точки зебр и жирафов, бродили буйволы и носились хитрые антилопы. То тут, то там видны были вездесущие гиены.

Ему уже почти удалось увидеть то, что он хотел увидеть, как вдруг красивая иллюзия рассыпалась в прах. По дороге h ферме приближалась черно-белая патрульная машина полиции штата Оклахома.

* * *

Хотя Бад сидел за рулем, настроение у него было препаршивое.

— Тед, тебе правда не мешало бы позвонить Холли.

— Нет, — это было единственное, что был в состоянии ответить Тед.

— Она будет волноваться, — настаивал Бад.

— Если говорить правду, Бад, — проговорил Тед, — то в последнее время мы почти не разговариваем с Холли. Я махнул на нее рукой. По ее глазам я хорошо вижу, что ничего для нее не значу. Мой Бог, я так люблю ее, но вот она здесь, а я не могу достучаться до нее.

Баду стало очень неловко, он занервничал, судорожно сглотнув. У него запершило в горле. Тед был действительно несчастен и остался один на один со своей болью.

— Вот, например, ты и Джен — у вас идеальный брак. Вы одна команда. Она — часть твоей карьеры. Она довольна тем, что у тебя есть и каков ты есть. Она никогда на тебя не давит.

— Тед, ты же знаешь, что внешность бывает обманчива.

— Только не твоя внешность, Бад.

— Слушай, Тед, нам надо будет потолковать.

— Потолковать?

Но в этот момент они подъехали к скотному двору Фермы Степфордов. У дома были рубчатые белые деревянные стены, видно, что двор застраивался постепенно, по мере того, как дела хозяина шли в гору. Лужайка аккуратно подстрижена, вдоль дорожек росли яркие цветы. Дом стоял в тени огромного дуба.

Бад и Тед вышли из машины. Бад поправил антенну, достал из проволочной сетки на спинке сиденья фуражку и надел ее на голову. После этого он огляделся. Рядом с домом было свежевспаханное поле, с которого недавно скосили пшеницу. До самого горизонта то там, то здесь видны дубовые рощицы, а яркая зелень простирающихся полей говорила о том, что с них еще предстояло убрать люцерну. Справа раскинулось пастбище, по которому между стогов сена бродили коровы.