Битва - Уильям Кейт

Он бешено прокручивал в мозгу способы последовать за гигантом, чтобы попытаться предупредить кого-нибудь во Дворце. Но там уже должны знать о приближении монстра, и даже в таком маловероятном случае, если Грейсон обгонит этого бегемота, его предупреждение все равно не принесет никакой пользы.

Пронзительное жужжание сверлом врезалось в уши Грейсона, и на улице образовался пыльный смерч. На середину вырулила пара легких военных катеров, откуда с криками и лязгом выскочили солдаты. На одном из скиммеров был установлен тяжелый пулемет, на другом — пушка. Солдат в коричневой униформе защелкнул тяжелую кассету безгильзовых патронов в приемник пушки и доложил гордо выпрямившемуся офицеру о своей готовности.

«Эти бедняги откроют стрельбу, и я окажусь прямо на линии ответного огня», — подумал Грейсон. У него было лишь несколько секунд на размышление.

Визг пушки распорол воздух, и во рту появился кислый привкус химикалий. По склону холма с голубой травой, яростно взметая грязь и дым, к боевому роботу побежала серия разрывов. Гигант качнулся, когда горячая очередь настигла его. Лязг и звенящие раскаты разрывов, разбивающихся о броню боевого робота, перекрыли рев пушки.

Боевой робот прыгнул, взвившись в небо с магической грацией на пылающих струях перегретого пара. Грейсон видел, как он извернулся в воздухе, нацеливая лазер на группу солдат и катеров внизу. Лазерный луч полоснул по кирпичной стене здания всего лишь в метре от головы Грейсона. Сам воздух, казалось, загорелся голубым огнем. Кирпичи дробились, раздираемые испаряющейся водой, которая присутствовала в них в незначительном количестве. На голую шею Грейсона дождем посыпались горячие осколки, луч, продолжая метаться, хлестал по парящей посудине. Взрыв закрыл небо.

Когда возникла шаровая молния, мутно-оранжевая на фоне маслянисто-черного неба, с объятого пламенем катера попрыгали, крича, солдаты. Раскатисто рванули боеприпасы пушки, кусочки металла разбросало на десятки метров, упав на тротуар, они зловеще дымились. Офицера, командовавшего отрядом, подхватило горячей волной воздуха и швырнуло метров на двадцать, где он и остался лежать окровавленной, искромсанной грудой мяса.

Грейсона не задело, если не считать мелких ожогов на шее и тыльных сторонах рук. Пока он лежал плашмя, металлическая шрапнель пронеслась над ним, и он, к счастью, оказался достаточно далеко от взрыва, чтобы избежать худших последствий.

«Шершень» закончил свой короткий полет с почти катастрофическими результатами. При посадке водитель вывел машину из равновесия, и она врезалась в фасад здания в пятидесяти метрах дальше по улице с таким грохотом, будто обрушились горы. Сейчас боевой робот пытался подняться, ворочался, как медведь в буреломе, вышвыривая на улицу кирпичи и разломанные каменные глыбы. В том месте, где у здания были дверь и окна, зияла дыра, ощерившись обломанными железобетонными балками.

Второй катер, немного поодаль, все еще вхолостую жужжал винтами. Его экипаж, мертвый или покалеченный, лежал, распластавшись на мостовой. Он принял на себя всю мощь взрыва первого катера, и раскаленные обломки прошлись по людям, как коса. Некоторые из них, разбросанные по улице, все еще шевелились. Кто-то кричал.

Грейсон, потрясенный, лежал на своем месте. Он ясно чувствовал вонь горящего мяса, шероховатость мостовой под растопыренными пальцами, шипение и рев горячего скиммера. Несколько человек на улице все еще были живы и невредимы, но так же напуганы, как и Грейсон. Он видел, как группа солдат бежала по улице, бросив на тротуар оружие и шлемы. Уцелевшие лежали, подобно Грейсону, парализованные страхом, и цеплялись за тротуар.

«Есть только один верный способ преодолеть панику, — говаривал Кай Гриффит много раз, так что эти слова впечатались в сознание Грейсона. Сейчас он снова слышал их, как будто Гриффит стоял возле него. — Единственный способ подавить панику — это делать что-нибудь. Мне плевать, если то, что ты делаешь, — смертельно опасно и глупо. Действовать лучше, чем просто сидеть, дожидаясь, когда тебя убьют!»

Грейсон почувствовал слабое удивление из-за того, что он вообще мог думать. Он оглянулся на съежившихся солдат. Большей частью это были милицейские; среди них затесалось несколько зеленых мундиров. Они уже отпраздновали труса и были слишком напуганы, чтобы двигаться. У Гриффита имелись слова и для такого случая: «Если паникует кто-то еще, то человек, который что-нибудь делает, становится для них примером и они следуют за ним. Так что, когда тебя прижмет, не сиди как пень. Бери командование — и делай что-нибудь!»

Делай что-нибудь… делай что-нибудь…

Грейсон внезапно обнаружил, что бежит. Он бежал, не думая, к скиммеру, который по-прежнему находился посреди улицы. Когда он вскочил на борт, толчок заставил машину содрогнуться.

Пулемет, установленный на стапеле между сиденьем водителя и местом наблюдателя, был стандартного военного образца, боеприпасы подавались лентой, темп — 1500 выстрелов в минуту. Грейсон стал проверять подачу патронов. Рукоятка показалась знакомой. Это было одно из орудий, подаренных саргадской милиции Коммандос Карлайла, когда они прибыли для охраны треллванцев.

Посудина все еще дрейфовала, когда Грейсон открыл огонь по боевому роботу, который барахтался в обломках здания. Приходилось поворачивать орудие, чтобы найти прицел. С двадцати метров он едва ли мог промазать. Нацелив пулемет на голову упавшего колосса, он давил курок до тех пор, пока пульсирующий рев не заложил уши, а пулемет не забился в его руках с демонической яростью. Горячие медные гильзы выпархивали из затвора и с лязгом падали на пол у ног Грейсона.

Пули тяжелого калибра плющились, высекая искры, о плечи и голову боевого робота. Грейсон знал, что на голове машины броня была тонкой. В маленькой, приземистой кабине едва хватало места для водителя, не говоря уже о тяжелой броне. «Шершень» попытался подняться, но внезапно у него под ногами вывернулись булыжники, и он снова грохнулся, съехав на улицу. Пронзающие огненные струи, которые Грейсон выплескивал короткими очередями, трещали и барабанили по голове машины. Одна за другой пули отыскали зеркальце и разнесли его вдребезги, осколки, сверкая в солнечных лучах, разлетелись фейерверком в стороны. Двойная антенна на одной стороне головы гиганта уже исчезла, срезанная напрочь безжалостным потоком металла.

«Шершень» скользил, кувыркался, заводил руки под себя. Лазер, выбитый из руки монстра при падении, лежал поблизости. Грейсон, продолжая выпускать очередь за очередью, увидел, что голова «Шершня» качнулась вверх, высматривая оружие.

Потом «Шершень» встал и, двигаясь с неожиданной скоростью, раскинув руки в железных перчатках, рванулся к скиммеру. Вдруг монстр оказался так близко, что Грейсон уже не мог удерживать пулемет наведенным на голову машины. Бронированный кулак взметнулся вверх, обрушился…

Грейсон прыгнул через сиденье и рванул рычаг контроля. Машина заскользила, как по льду, проплыла боком через воронку у ограды и въехала в дворцовый сад. Робот оправился от собственного промаха и довольно неуклюже пошел следом. Очередь пулемета, должно быть, смутила водителя «Шершня», а может, даже ранила. Грейсон, позволив скиммеру ползти по инерции вверх по голубому склону, снова приник к пулемету и открыл огонь. Пули защелкали по пластине сканера, и атакующий боевой робот зашатался, словно раненый зверь, остановился и чуть было не упал снова. Грейсон осознал, что возле него стоят солдаты, милиционеры в коричневой униформе и охранники. Все грязные и оборванные, но на их лицах читалась решимость. У «войска» имелось только личное оружие, но они добавляли свою огневую мощь к пулемету Грейсона. Кай Гриффит оказался прав. Солдаты повиновались тому, кто действовал. Его дуэль с боевым роботом один на один придала солдатам мужества, и они готовили линию защиты.