Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

— Сувенир на память, — сказал он.

Джоди швырнула пулю в камин, словно та была раскаленной и обожгла ей руку, затем опустилась рядом с Ричером на колени перед кучей бумаг, которые он вынул из чемодана. Ричер уловил запах ее духов, незнакомый запах, но очень тонкий и женственный. Бесформенная голубая рубашка была ей великовата, но каким-то непостижимым образом подчеркивала фигуру. Рукава доходили почти до пальцев. Джинсы, затянутые на тонкой талии ремнем, намекали на стройность ног. Джоди казалась хрупкой, но Ричер помнил, какие у нее сильные руки. Худощавая, но выносливая. Джоди наклонилась, чтобы взглянуть на папки, волосы упали на лицо, и он уловил тот легкий аромат, который, как оказалось, помнил все прошедшие пятнадцать лет.

— А что мы ищем? — спросила она.

— Думаю, узнаем, когда найдем, — пожав плечами, ответил он.

Они очень старательно искали, но безрезультатно. В бумагах ничего не было. Никаких указаний на последние дела, ничего важного. Всего лишь куча самых обычных документов, которые неожиданно стали казаться старыми и жалкими, пустым отражением жизни, подошедшей к концу. Самым свежим оказалось завещание, лежавшее в отдельной папке и запечатанное в конверт с аккуратной надписью. Аккуратной, но сделанной дрожащей рукой человека, только что вернувшегося из больницы после первого сердечного приступа. Джоди взяла его и вышла в прихожую, чтобы положить в карман дорожной сумки.

— Есть какие-нибудь неоплаченные счета? — крикнула она из прихожей.

Ричер нашел папку с надписью «Срочно», но она оказалась пустой.

— Ничего такого не вижу, — крикнул он в ответ. — Но, думаю, пара счетов еще придет, так ведь? Они приходят ежемесячно?

Джоди посмотрела на него от двери и улыбнулась.

— Да, — сказала она. — Каждый месяц.

Ричер обнаружил папку с надписью «Медицина», распухшую от оплаченных счетов из госпиталя и клиники, и кучу писем от страховой компании.

— Господи, неужели это столько стоит? — удивленно сказал он, перебирая счета.

Джоди вернулась и наклонилась посмотреть.

— Конечно, — сказала она. — А у тебя есть страховка?

Он тупо на нее уставился.

— Думаю, Министерство по делам ветеранов могло оформить на меня страховку, по крайней мере на какой-то период.

— Ты должен проверить, чтобы знать наверняка.

Ричер пожал плечами.

— Я нормально себя чувствую.

— Папа тоже нормально себя чувствовал, — отрезала Джоди. — В течение шестидесяти трех с половиной лет.

Она снова опустилась рядом с ним на колени. Ричер увидел, как у нее на глазах появились слезы, и взял ее за руку.

— Тяжелый выдался день, верно? — сказал он.

Она кивнула и сморгнула слезы. А потом грустно улыбнулась.

— Невероятно тяжелый. Я похоронила своего старика, в меня стреляла пара убийц, я нарушила закон, не сообщив в полицию о таком количестве преступлений, что и не сосчитать, и добровольно связалась с диким типом, который собирается выполнить сделку, заключенную моим отцом при жизни. Знаешь, что сказал бы мне папа?

— Что?

Она поджала губы и заговорила низким голосом, очень похожим на добродушное ворчание Гарбера.

— «И все за один день, девочка, за один денек». Вот что он сказал бы.

Ричер ухмыльнулся в ответ и снова сжал ее руку. Затем пролистал медицинские документы и выбрал фирменный бланк клиники.

— Поищем клинику, — сказал он.

Пассажиры «тахо» яростно обсуждали, имеет ли смысл возвращаться. Слово «неудача» было не самым популярным в словаре Хоби. Возможно, им стоило пуститься в бега и исчезнуть. Просто взять и исчезнуть. Очень соблазнительная перспектива. Впрочем, они не сомневались, что Хоби их все равно найдет. Возможно, не сразу, но обязательно найдет. А вот эта перспектива их совсем не привлекала.

Поэтому они решили обсудить ситуацию. Впрочем, они знали, как следует поступить. Они сделали несколько остановок и провели разумное количество времени в придорожном кафе. Так что к тому моменту, когда они, справившись с проблемами движения, въехали на южную окраину Манхэттена, у них была готова вполне достоверная история.

— Мы столкнулись с серьезной проблемой, — сказал первый. — Прождали несколько часов и поэтому вернулись так поздно. А проблема заключалась в том, что там оказалась целая куча военных, какая-то церемония, и все они были вооружены.

— Сколько? — спросил Хоби.

— Военных? — спросил второй. — По меньшей мере дюжина. Может быть, пятнадцать. Они постоянно перемещались, и сосчитать точно мы не смогли. Какой-то почетный караул.

— Она уехала с ними, — сообщил первый. — Судя по всему, они сопровождали ее от кладбища, а потом она отправилась с ними в какое-то другое место.

— Вам не пришло в голову последовать за ними?

— Мы не могли, — сказал второй. — Они ехали очень медленно, выстроившись длинным строем. Как в похоронной процессии. Они бы нас сразу заметили. Не могли же мы взять и пристроиться в хвосте похоронной процессии.

— А тот парень из Ки-Уэста?

— Он убрался раньше остальных, и мы не стали его трогать. Мы следили за миссис Джейкоб. К тому моменту мы ее уже вычислили. Сначала она была в доме, а потом уехала в окружении военных.

— И что вы сделали?

— Проверили дом, — сказал первый. — Он был намертво закрыт. Тогда мы поехали в город и выяснили, кому он принадлежит. В публичной библиотеке все есть. Дом записан на некоего Леона Гарбера. Мы спросили у библиотекаря, что она о нем знает, и она дала нам местную газету. На третьей странице имеется статья, посвященная ему. Он только что умер от сердечной болезни. Вдовец, единственным живым родственником является дочь Джоди, бывшая миссис Джейкоб, молодой, но очень талантливый финансовый адвокат, работает в «Спенсер, Гутман, Риккер и Талбот» на Уолл-стрит и живет на Нижнем Бродвее здесь, в Нью-Йорке.

Хоби едва заметно кивнул и принялся постукивать острым концом крюка по столу.

— И кто такой этот Леон Гарбер? С какой стати почетный караул и все такое?

— Военная полиция, — сказал первый.

Второй кивнул:

— Вышел в отставку с тремя звездами и таким количеством медалей, что и не сосчитать. Сорок лет на службе. Корея, Вьетнам и все такое.

Хоби перестал стучать по столу крюком и замер. Кровь отхлынула от его лица, и он смертельно побледнел, только в тусклом свете ярким пятном выделялись розовые шрамы.

— Военная полиция, — еле слышно повторил он.

Хоби долго сидел молча, уставившись в пространство, затем поднял крюк и принялся медленно вертеть его перед глазами, разглядывая, подставляя под тонкие лучи света, отражавшиеся от изгибов и поверхностей. Крюк дрожал, и Хоби схватил его левой рукой.