Одним пальцем - Агата Кристи

— Она совершенно ничего не говорила кухарке о причинесвоего беспокойства?

— Нет. Во всяком случае Роза говорит, что нет, и ясклонен ей верить. Если бы Роза что-то знала, она бы все нам выложила да ещедобавила бы и от себя.

— Рехнуться можно, — сказал я, — полныепотемки.

— Но мы можем догадываться, мистер Бертон. Сначала это,конечно, совершенно неопределенные догадки, но, чем больше вы все обдумываете ипережевываете, тем больше оно вас беспокоит. Вы меня понимаете?

— Да.

— Так вот сдается мне, я знаю, что беспокоило Агнес.

Я с уважением поглядел на Нэша.

— Снимаю перед вами шляпу, инспектор.

— Знаете, мистер Бертон, я выяснил кое — что, чего вызнать не можете. В тот вечер, когда миссис Симмингтон покончила с собой, обеслужанки были свободны. Однако Агнес снова вернулась домой.

— Вы это точно знаете?

— Да. За Агнес ухаживал молодой Рендел из рыбногомагазина. По средам он всегда закрывал пораньше, выходил навстречу Агнес, апотом они шли на прогулку или в кино, если погода была дождливая. Но в ту средуони повздорили, как только встретились. Автор анонимок был уверен в свободедействий, считая, что Агнес может быть где угодно, только не дома. Ну, а ФредуРенделу что-то стукнуло в голову, он устроил Агнес сцену, и та убежала домой,сказав, что и не подумает выходить, пока Фред не извинится.

— А дальше?

— В кухне, мистер Бертон, окна выходят на задний двор,но в кладовой окно на улицу, так же, как и в этой комнате. Ворота здесь толькоодни. Вы проходите их и идете либо к парадному, либо по тропинке к черномуходу.

Он немного помолчал.

— А теперь я вот что скажу вам: письмо, которое тогдаполучила миссис Симмингтон, не пришло по почте. На нем была наклеена ужепогашенная марка, хотя при искусственном освещении выглядела она вполненормально — так, словно письмо действительно принес почтальон. Только на самомделе он не приносил его. Понимаете, что это означает?

— Это означает, — проговорил я медленно, —что кто-то сам принес это письмо и бросил его в ящик Симмингтонов перед тем,как пришла вечерняя почта — так, чтобы его вынули вместе с остальными письмами.

— Совершенно верно. Вечернюю почту разносят примернобез четверти четыре. Мне кажется, дело было так: Агнес стояла в кладовой исмотрела в окно, (оно прикрыто ветвями, но изнутри все хорошо видно), ожидая,когда ее молодой человек придет извиняться.

— И видела, кто принес это письмо?

— Мне кажется, именно так, мистер Бертон. Я, конечно,могу ошибаться.

— Не думаю… Это просто.., убедительно.., и означает,что Агнес знала, кто автор анонимки.

— Да, — сказал Нэш, — Агнес знала, кто писалэти письма.

— Но почему же она никому не сказала?.. — я угрюмозамолчал.

— Как мне кажется, — заговорил снова Нэш, —девушка не поняла, что, собственно, она видела. По крайней мере сначала. Кто-тобросил письмо в ящик.., но этот кто-то был человеком, которого она и во сне несвязывала с анонимками. Кто-то, кого она никогда бы не заподозрила. Однако, чембольше она думала, тем больше ее охватывало беспокойство. Посоветоваться скем-нибудь? Ей пришла в голову мисс Партридж, которая, насколько я могу судить,была для Агнес в своем роде авторитетом и которой бы она без колебанийповерила. Вот она и решила спросить у мисс Партридж, что делать.

— Да, — сказал я задумчиво, — тут всесходится. А автор анонимок каким-то загадочным образом узнал об этом. Но как,как он мог об этом узнать, инспектор?

— Вы плохо знаете деревню, мистер Бертон. Здесь всеновости расходятся с быстротой молнии. Прежде всего ее телефонный звонок. Кто увас в доме мог его слышать?

Я задумался.

— Трубку взял я сам, а потом позвал мисс Партридж.

— Вы упомянули имя Агнес.

— Да, было дело.

— Вас кто-нибудь слышал?

— Могла услышать сестра или мисс Гриффит.

— Гм, мисс Гриффит. Что она у вас делала?

Я объяснил ему.

— От вас она пошла домой?

— Сначала хотела зайти еще к мистеру Паю.

Инспектор вздохнул.

— Вот вам уже два пути, по которым мог разойтись слух.

Я ушам своим не верил.

— Но ведь не думаете же вы, что мисс Гриффит или мистерПай стали бы кому-то рассказывать о такой ерунде, как то, что Агнес звониламисс Партридж?

— Это в городке было бы не впервой. Вы бы поглядели!Мозоль появится на ноге у мамаши здешнего портного, и об этом все узнают. Аразве на этом конец? Мисс Холланд, Роза — они ведь тоже могли слышать, какАгнес разговаривает по телефону. А потом еще Фред Рендел. От него ведь тоже ктоугодно мог узнать, что в этот день Агнес вернулась домой.

Меня охватил легкий озноб. Я как раз смотрел в окно. Прямонапротив лежал аккуратный газон и тянулась тропинка к невысоким красивымворотам.

Кто-то открыл ворота, спокойно, не спеша прошел к дому ибросил в ящик письмо. В душе я видел смутные очертания женской фигуры. Лица унее не было — но это должно было быть знакомое мне лицо…

Инспектор Нэш сказал:

— Так или иначе, круг подозреваемых сужается. Рано илипоздно мы дойдем до преступника. Методом непрерывного исключения. Теперь уж нетак много людей, которых надо принимать во внимание.

— Вы считаете…

— Это исключает всех служащих, которые в тот день былина работе. Исключает заведующую школой — у нее были уроки. Медицинскую сестру —я знаю, где она была вчера. Не то чтобы я всех их подозревал, но теперь у насесть уверенность. Видите, мистер Бертон, есть два интервала времени, на которыхмы и сосредоточим усилия. День смерти миссис Симмингтон, от, скажем, четвертичетвертого (раньше Агнес после ссоры со своим приятелем вернуться не могла) идо четырех, когда пришла почта (но это я еще уточню, поговорив с почтальоном).И вчера с двух часов пятидесяти минут, когда Миген Хантер вышла из дому, и дополовины четвертого.., даже, пожалуй, до четверти четвертого, потому что Агнесеще не начала переодеваться.

— А что, по-вашему, произошло вчера?

Нэш сделал неопределенный жест.

— По-моему? По-моему, некая дама подошла к парадному ипозвонила, совершенно спокойно и с улыбкой, обычный визит… Может быть, спросиламисс Холланд или мисс Миген, а может, принесла какой-нибудь сверток. Как бы тони было, Агнес повернулась, чтобы взять поднос для визитных карточек илиотнести сверток, и в этот момент наша гостья ударила сзади по ее ничего неподозревающей головке.