Погонщица единорогов - Анатолий Махавкин

Вход имелся только в купол. Небольшие металлические ворота лежали на земле, и, приблизившись, я сумел оценить огромную вмятину на толстой пластине. Вот это удар!

Чёрт! Правую ладонь пронзила острая боль. Я посмотрел на руку и чертыхнулся ещё раз. Оказывается, я так крепко вцепился в лопнувшую рукоять, что проклятая трещина разрезала кожу. Теперь из пореза медленно сочилась кровь. Просто великолепно! Я и так не был готов к схватке, а теперь ещё и это.

Созерцание раны было нарушено громким женским криком, и, прекратив страдать хернёй, я бросился к входу.

И тут же остановился.

Нас разделяло не больше десятка шагов. Около двадцати тварей вывалились наружу и замерли, рассматривая меня одним, двумя, тремя и чёрт его знает сколькими глазами. Цвет гляделок, количество конечностей и даже голов варьировалось. Неизменным оставалась только жуть, которую внушали все эти монстры.

Особенно тот, что стоял во главе группы. Хотя из всех он был больше всего похож на человека. Тело атлета на анаболиках, покрытое крупной чешуёй, длинный хвост рептилии и башка гиены. Он просто источал угрозу. Кажется, я встретил того самого Стража, о котором слышал так много «хорошего».

Не очень-то и хотелось.

Один из монстров, стоящий в заднем ряду, переступил с одной паучьей лапы на другую, и безжизненное тело Виктории качнулось в сетке, висящей на груди чудовища. Девушка пошевелилась, и я услышал тихий стон. Ещё жива. Я – тоже. Пока.

– Отпустите её. – Что-то мешало говорить дальше. Ах да… слюна. Потребовалось усилие, чтобы пропихнуть её в глотку и не поперхнуться. – Живо.

Никто даже смеяться не стал. Кто-то из тварей посмотрел на предводителя. А тот склонял уродливую голову то вправо, то влево, и его багровые глаза разгорались всё ярче. Если бы морда гиены могла отражать замешательство, я сказал бы, что вижу именно это.

– Я тебя знаю, – внезапно зашипел Страж, и когти на его лапах стали длиннее раза в два. – Я тебя помню.

Хотелось бы ответить, что я-то его не помню, но тут до меня дошло: тварь говорила эти слова кому-то другому. Кому-то, кто стоял справа от меня. Ага, знаю я эту фишку! Я туда посмотрю, а мне оторвут голову.

Впрочем, спустя мгновение хитрости, если это были именно они, закончились. Страж глухо взревел и прыгнул вперёд. В самый последний момент я успел вскинуть меч. Почти сразу острая боль электрическим разрядом прошла от пальцев правой руки до головы и погасила сознание.

Я не знаю, что это было. Всем знакомо ощущение дрёмы, когда ты вроде осознаёшь окружающее, но сил пошевелиться просто нет. Минуты словно плывут сквозь тебя, но в то же время стоят на месте. Обычно такое состояние заканчивается погружением в сон или пробуждением.

Так вот, я лежал в кровати и чётко осознавал присутствие рядом Оксаны. В спальне царила абсолютная тьма, и лишь отсвечивали зелёные глазки настенных часов да изредка по потолку пробегала световая волна от проехавшего автомобиля. Жена тихо похрапывала, и так же тихо щёлкали часы.

Так вот, я рубил тварей перед входом в небольшую крепость. Только в моём теле сидел кто-то другой – ловкий и опытный. Он хорошо знал, когда нужно уклониться, чтобы острые клыки щёлкнули в стороне, когда врезать пауку в открывшееся пузо и рубануть его по сочленениям лап, а когда прокатиться по чёрной от крови земле, чтобы быстрый Страж не успел исполосовать когтями.

Оксана повернулась на бок и положила руку на мой живот. Луч фар скользнул по циферблату часов. Скоро уже нужно подниматься, если я хочу и сегодня устроить пробежку. Супруга что-то пробормотала. Вроде имя.

Меч, казалось, вырос и оказался способен доставать противника даже на большом расстоянии. Кажется, твари, прежде наседавшие со всех сторон, полностью утратили пыл и теперь пытались убежать. Но тот, кто сидел в моём теле, не собирался этого допускать. И всё время, пока хоть один Меченый оставался на ногах, я удерживал его между собой и Стражем. Того это дико бесило, и в конце концов, когда действительно остался последний Меченый, главный монстр сам сбил его с ног и бросился вперёд.

Запищал будильник.

Я довольно бодро перебрался через недовольно сопящую Ксюху и даже успел выбраться в коридор, когда ощутил, что с телом что-то не так. Очень не так. Задница ныла, точно… Чёрт возьми, я же полночи скакал верхом! Позвоночник стал колом, а правая ладонь горела, словно её разрезали ножом.

Включив на кухне свет, я принялся себя изучать. Кроме шуток, на коже имелся заживший шрам от давнего пореза – белая полоса, пересекающая линии жизни и судьбы наглой толстой гусеницей. След, которого вчера не существовало совсем. Блин, на ягодицах обнаружились пятна синяков, к которым я не мог прикоснуться. Ну и в довершение всего на щеке кровила свежая царапина. И, ёлки-моталки, я хорошо знал, когда и где её заполучил. Во время боя с Мечеными длиннолапая тварь, смесь богомола и гориллы, сумела-таки пробить защиту. Лишь в самый последний момент мне удалось увернуться и вместо отрезанной башки дело ограничилось царапиной.

Я залез в аптечку и смазал царапину йодом. Потом осторожно прошёлся по синякам специальным гелем. Стало значительно легче, но вопрос «Какого хрена?» так никуда и не делся. Мои сновидения настойчиво лезли в реальный мир, и чем дальше, тем назойливее становились проникновения.

Спрятав медикаменты, я в некоторой задумчивости натянул спортивный костюм и вышел из квартиры. Лишь садясь в лифт, вспомнил, что собирался отменить пробежку в связи с форс-мажором состояния организма. Так или иначе, но возвращаться было бы глупо, поэтому, прихрамывая на обе ноги, я отправился на стадион.

Как и вчера, на противоположной стороне меланхолично перебирала конечностями девушка в тёмной ветровке. Как ни странно, но, начав бежать, я ощутил, что боль отступает, сменяясь бодростью и приливом сил. Удалось даже преодолеть целых пять кругов, а на турнике, к собственной гордости, подтянуться аж десять раз. Спрыгнув, обнаружил рядом коллегу по несчастью. Она глубоко дышала и разводила руки в стороны.

– Доброе утро, – поздоровался я, направляясь к лавке.

Капюшон коротко кивнул. На том приветствие и закончилось. Впрочем, чего обижаться? Люди сюда приходят делом заниматься, а не языком трепать.

Когда я вернулся домой, Оксана готовила кофе и задумчиво рассматривала тюбик с йодом. А, я его на столе забыл. Исцарапанная физиономия жену убила наповал. Впрочем, ненадолго. Она демонстративно хлопнула себя по лбу и ехидно ухмыльнулась:

– Тот гвоздь, под обоями. Ты его так и не вытащил? – Когда я пожал плечами, супруга кивнула: – Когда-нибудь проснёшься без глаза.

Мы выпили кофе, и я начал одеваться, собираясь на работу. Ксюха стояла в дверях и рассматривала меня. Потом подошла и провела ладонью по животу.

– Стал хорошо выглядеть. – Она подняла голову. – Для кого?