Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

— Молодец. Учись, Валера! А ты хотел нас заворачивать!

Сдав торпеду, Ганичев с Лебедевым поехали домой. Торпеду погрузили на торпедолов и повезли на подводную лодку.

Прошло несколько дней. И вдруг, как гром среди ясного неба, пришла неприятная новость. При «протаскивании» торпеды в торпедном аппарате подводной лодки, ее заклинило в районе пускового блока и активного куркового зацепа. Только после того как был разобран курковой зацеп торпедного аппарата, торпеду удалось освободить и выгрузить с подводной лодки. Торпеду еле-еле сдали на подводную лодку, и теперь она с позором возвращается, не выполнив простейшей задачи.

Судя по всему, угрозы Севы Солдатова не были совсем уже беспочвенными, и слух об его ворожбе стал набирать силу. Зародившись у работников транспортного цеха, которым первоначальную информацию выдал мичман Порецкий, он добрался до гаража, где свою лепту в него внес водитель торпедовоза Миша Гортэ. Наконец, стали известны приключения с торпедой в Конюшково и теперь вот бесславное возвращение. Торпедолов со злосчастной торпедой поджидали на 62 причале Эгершельда. Здесь же был и Сева. Чувствовал он себя именинником.

— Сроду не замечали мы за тобой такой способности, — говорил ему рабочий цеха Коля Строителев, — выходит, если тебе не налить 150, ты можешь всю перспективу испортить.

Народ смеялся осторожно. Вдруг Севе не понравится?

— А дело все просто, — ответствовал Сева, — спирт не для торпед, а для торпедистов. Когда много — делиться надо. Главные конструкторы — не дураки, знают, через какие передряги их детища пробираются. Не подмажешь — не поедешь! Вот ход моих мыслей. И разве я не прав?!

Все сходились, что Сева прав. На сей раз, действительно, электрики оплошали, не подмазали изначально.

Леша Ганичев стоял на ковре у Бродского и прикидывал в уме выслугу лет и собственный возраст. Для независимости не хватало ровно 5 лет, 6 месяцев и 15 дней. Тот демонстративно не обращал на него внимания, разговаривая с кем-то по телефону. «Крупного я дал пузыря. И сейчас меня медленно будут есть. За дело. Ничего не скажешь. Из промышленности никого не вызвал. Сейчас во всем виновато МТУ. Стрелочку не переведешь ни на завод, ни на институт. Их здесь не было», — Леша давно вспотел от этих мыслей и поминутно вытирал пот со лба.

— Славы захотел? Сейчас получишь. Сразу всесоюзную. Сейчас только ленивый не завопит, что МТУ срывает сроки сдачи первого дальневосточного атомохода. У них своих собственных проблем невпроворот, а на поверхности — для всех — будет МТУ. Мы их не обеспечили. На приготовление торпеды мы никого не вызвали ни из промышленности, ни из науки. Все сейчас скажут: «Незнаем, что там натворили эти… Приедем, разберемся, научим». И будь уверен! Научат! — Бродский был вне себя, — идите, исправляйте, что возможно. Скоро стрельбы торпедами.

Леша отстучал телеграмму в центр и приехал на арсенал:

— Пока едут, будем разбираться сами. Думай, что могло случиться?!

— Надо сравнить угол стопорения курка торпеды в откинутом положении с чертежным. Но чертежей нет.

— Делай шаблон. Будем сравнивать с другими торпедами. Оценим пока методом сравнения.

Установили, что угол стопорения курка у каждой торпеды свой, т. е. не является контролируемой величиной. Совсем плохо.

— Вот тебе пусковой блок и новый курковой зацеп, — Леша загоревал, — если каждая новинка будет давать такой эффект, долго мы будем ковыряться с этой торпедой. Недаром, говорят, в авиации более, чем на 30 % технику не обновляют. Соблюдают преемственность. Потому они и летают. А мы из торпедного аппарата вылезти не можем.

Первыми приехали научные сотрудники Минно-торпедного института Владимир Григорьевич Савво и Юрий Георгиевич Литкевич. Володя Савво — Леший друг по Ленинградской военно-морской спецшколе. Оба из матросов наркомпроса. Володя, осмотрев торпеду, почесал затылок и молвил упавшим голосом:

— Шайба в наши ворота! Какой-то рационализатор на заводе заменил материал курка с латуни на титан. Зацеп у торпедного аппарата точно из титана. Титан по титану — мертвая хватка. Да еще вы говорите, что угол стопорения курка не контролируется? Бардак. Савво пошел звонить в институт по междугородному телефону.

Юра Литкевич облегченно вздохнул: торпедный аппарат не виноват. Пусть крутятся торпедисты. В Госкомиссию по приемке «К–45» доложили, что виновато не МТУ, а промышленность. Завод-изготовитель торпеды МГТ–1 — вмиг прославился. О нем заговорили в соответствующих инстанциях и кабинетах, как о срывающем сроки сдачи корабля и всю судостроительную программу Отчизны. Бригада специалистов завода из Дагестана днем и ночью с важным видом меняла курки на торпедах и занималась их припиловкой. Инженеры из СКБ завода заново проверили все сопрягаемые с торпедным аппаратом размеры. Одновременно шло приготовление двух практических торпед, теперь уже силами завода. Приготовили. Замерили на торпеде все, что можно. Даже диаметр и длину. Сдали торпеду торпедному расчету подводной лодки в присутствии Феди Марычева. С учетом приобретенного опыта подача и погрузка торпед, включая и протаскивание их в трубах торпедных аппаратов, прошли без замечаний. Подводная лодка вышла в море.

Стрельба по программе производилась двухторпедным залпом с максимальной глубины погружения подводной лодки на максимальной скорости. Надо бы, конечно, начать с малых глубин и скоростей. Но это возможно, если на испытания есть время. Но торопились утереть нос американцам. Решили, чтобы сразу и наповал. Что такое торпеды по сравнению с атомоходом? Не получится, тогда повторим.

Слово «Залп!» было последним человеческим словом, которое «услышали» эти две торпеды, уйдя в океан, и никогда не вернулись. Информации от выстрелов — ноль, так как тросики самописцев, закрепленные за хвостовую часть торпеды, были порваны, а шумы винтов торпед акустики слышали всего несколько секунд. Скандал? Скандал. И какой! Вселенский! От ЦНИИ «Гидроприбор» прибыл Николай Иванович Кочеров, представлявший Главного конструктора. На вопрос, почему нет «самого», уклончиво промолчал. Мол, разве меня не хватит? Специалистов прибыло на каждый штуцер и каждую гайку по человеку: Володя Сильченков, Саша Богатырев, Иван Лобастов. Даже на неконтактный взрыватель размером с плотно сжатый кулачек, до работы которого пока нет дела, приехало двое: Свет Никольский и Леня Ерохин. Оба из Ленинграда. Всяк норовит перевести «стрелку» на соседа. Торпед нет. Лежат на дне. Гадай теперь на кофейной гуще. Вот теперь и Федор Марычев пожалел, что никого не взял в море на подводную лодку. Ни от науки, ни от промышленности. Что он там накрутил? Куда стрелял? И ему не доверяют.

После долгих взаимных обвинений, крика и пререканий решили всем миром провести мозговую атаку на «малогабаритную» проблему. Собрали заинтересованный народ в клубе части. Расселись. Володя Савво — за председателя. Кочеров — за заместителя. От КБ завода-изготовителя полненький ведущий инженер Володя Феофилов — за второго заместителя. Первыми загалдели торпедисты от науки:

— Надо уменьшить скорость подводной лодки при выстреле. Ясно, что торпеду заламывает в нише торпедного аппарата встречным потоком. Либо рули заклинивает. А последующие стрельбы из кормовых торпедных аппаратов будут не менее сложны. Стрельба в турбулентный поток вообще не исследована. Торпеда некоторое время будет неуправляемой.