Егор Молотков и сыпучая карта - Виталий Сертаков

Молотков посмотрел на Нину Петровну. Та уставилась на бывшего начальника, разинув рот. Похоже, она совсем запуталась в происходящем. Егор поискал в толпе Леру Гайкину, но соседку по парте увлекла за собой толпа.

Тут к Егору наклонилась тетя Тамара и сунула под нос огромную вилку с наколотой на нее ватрушкой. Егор привык, что школьная буфетчица всегда самая чистоплотная, в идеальном белом фартуке и колпаке. Но сегодня утром тетя Тамара выглядела как атаманша разбойников. Она вся перемазалась мукой, маслом и сажей, волосы торчали в разные стороны, а бледные губы застыли в кривой усмешке. Ее глаза тоже скрывались под серыми линзами, но тонкие червячки из линз еще не успели прорасти под кожу щек.

– Я… я понимаю, спасибо, – пробормотал Егор, опасливо наблюдая за двурогой вилкой. – Я никому рассказывать и не собирался.

И угостился ватрушкой.

– Вот и прекрасно, вот и договорились, – оживился Николай Сергеевич. – А теперь идите в спортзал. Вам проверят зрение.

И тут на всю громкость заработало школьное радио. Через громкоговорители стали передавать веселую музыку. Многие ребята обрадовались, захлопали в ладоши, кто-то даже стал танцевать. Нина Петровна схватила Егора за руку и побежала догонять свой класс. По пути Молотков незаметно выкинул грязную ватрушку.

– Что же это творится? – бормотала учительница. – Какое-то безумие…

Дальше Молотков не расслышал, потому что его захлестнул человеческий водоворот. В спортивный зал вели две широкие двери, и обе были распахнуты настежь. В ближайшую дверь толпа вливалась, а из дальней выкатывалась обратно. Между двумя дверьми плотным строем стояли рослые одиннадцатиклассники, а с ними физичка, географичка и рослый учитель труда. Учитель труда, обычно хмурый и строгий, приплясывал на месте, отбивая чечетку босыми ногами! Географичка, пожилая серьезная дама, хихикала и размахивала платочком. Музыка ревела все громче, из зала доносились чьи-то призывы, усиленные микрофоном.

Разглядев глаза трудовика, Егор сразу понял, что учителя тоже попались.

Как директор.

Как завуч.

«Завтра в вашем городишке начнется большое веселье». Кажется, именно это посулил ночью сержант Затвор или как его там?

– Всем учителям срочно привести свои классы в спортзал! – противным голосом Нестора Альбертовича прорычало школьное радио. – Мальчикам 11-го «А», команда «Шурупы», проверить кабинеты на четвертом этажа! Команда «Рубанки» – проверить мужские туалеты!

«Команда „Шурупы“, команда „Рубанки“, – ужаснулся Егор. – Нестор разбил старшие классы на группы, они теперь тоже охотники! С ними со всеми что-то сделали. И теперь учителя никого не выпустят… Пока не воткнут всем до единого в глаза свои жуткие линзы!»

– Держитесь за руки, парами, парами! – К Егору подскочила физичка и почти насильно вставила его ладонь в потную ладошку толстяка Громыко.

– По одному никто не бродит, только строем! – поддакивал физрук. Он хватал за плечи тех, кто пытался сопротивляться, и насильно заталкивал в спортзал.

– Дорогие мои ребята! – донесся оттуда усиленный динамиками бесцветный голос Нестора Альбертовича. – Да здравствует наша школа, лучшая школа района! Урра!

Толстяк Громыко радостно закричал «Урра!», брызгая во все стороны кусками творога. Егор попытался выдернуть свою руку из его ладони, но тот держал крепко. На всякий случай Молотков заглянул однокласснику в лицо. Никаких линз, обычные серые зрачки. Но кричал Громыко так, будто его давно заколдовали.

– Чтобы глазки сохранить, будем строем мы ходить!

– …мы ходить! Ур-рра!

Егора втолкнули в спортзал. Музыка вовсю громыхала, на стенах красовались знамена школьной футбольной команды, шахматного клуба и еще много других флагов. С потолка свисал длинный плакат серого цвета с надписью: «У нас самое лучшее зрение в мире!» При входе каждому выдавали леденец на длинной палочке и серую нарукавную повязку с надписью: «Мы – лучшие!» Многие сразу начинали сосать. Егор леденец не взял, но кто-то ему насильно впихнул палочку в карман.

– Мы в ответ любым врагам поднимаем шум и гам!

– Ура! Ура!

В центре на трибуне стоял кругленький Нестор Альбертович, а слева от него одна дама в сером костюме и дымчатых очках. Справа от Нестора, к изумлению Егора, расположился отец Вовки Стрижакова. Стрижаков-старший сосал леденец, махал флагом и выглядел очень грозно. Трошик яростно запрыгал под рубашкой, больно царапая Егору руку.

– Слава нашим лучшим спортсменам! – прокричал в микрофон Нестор. – Урра!

– Урра! – грянули школьники.

– Громче! – закричал новый директор. – Слава нашим победителям! Урра!

– Урра! – завопили вокруг Егора.

– Мы – самые зоркие! Ура!

– Не дадим врагу сказать, будем громче мы кричать! Ура!

Шеламова впереди визжала тоненьким голоском, надрывая глотку. Вопил басом Коржов, размахивая над головой сосиской. Тоненько подпевала ему Верочка Ершова. Кричали все, и так громко, что у Егора заложило уши. Вдруг он увидел впереди Нину Петровну. Ее вежливо, но крепко держали за руки учитель музыки и огромный десятиклассник, борец дзюдо. На десятикласснике вместо пиджака была одета серая футболка с крупной надписью: «Мы – лучшие!» Классная руководительница покраснела, на ее глазах выступили слезы. Кажется, она пыталась вырваться, но затем тоже стала кричать «Ура!» вместе со всеми. Сперва «Крышка» кричала негромко, лишь разевала рот. Но дзюдоист тихонько стал выкручивать учительнице руку, и тогда она завопила «Ура!» в полный голос.

– Вперед, вперед, в очередь, проверка зрения! – подгоняли учителя английского.

Егор с ужасом заметил, что у них у всех в глазах – серые линзы. Громадную очередь, как реку, разделили на несколько тонких ручейков. За трибуной расставили кабинки, закрытые занавесками. Обычно их ставили в спортзале, когда в школе проходило голосование и выбирали разных депутатов. Сегодня вместо ящиков для голосования в каждой кабинке стояло кресло. Возле него ждали два крепких старшеклассника с закатанными по локоть рукавами. Кажется, там был кто-то еще, но Егор не успевал рассмотреть. Учеников по одному вталкивали за простыню. С другой стороны кабинок детей опять собирали в кучу и выводили наружу. У каждого, кто прошел «глазной медосмотр», появлялись темные линзы. Каждому выдавали серую футболку. После кабинок никто не плакал и не отбивался. Наоборот, мальчишки и девчонки принимались радостно скакать и с новой силой сосать леденцы. Те, кто прежде носил очки, выкидывали их тут же на пол. Многие выкидывали не только очки, но даже кошельки, плееры и смартфоны.

– Если враг обидит нас, не сбежит от наших зорких глаз! – завопил на трибуне Нестор Альбертович. – Урра!

– От зорких глаз! – рявкнули триста человек.

– Урра! Ура! Ура! Мы – лучшие!

«Нет, я не хочу!» – Молотков начал отбиваться, но было слишком поздно. Его зажали с двух сторон, и крепкие руки толкали прямо в кабину. А оттуда ему улыбнулся серый охотник.