Настоящие, или У страсти на поводу - Татьяна Серганова

— Почему же. У тебя очень хорошо получилось изобразить взгляд Торнтона. Милая, тебе необходимо успокоиться и отдохнуть, а еще лучше поспать. Я распоряжусь, чтобы тебя не беспокоили. Если хочешь, то можно сначала позавтракать. Еду принесут прямо сюда.

— Завтракать? — задумчиво повторила Делайн и покачала головой. — Потом. Мне нужна ты.

— Я?

— Да! Мне пришла в голову идея. Ночью. Я прям увидела её перед глазами. Тебя.

— Меня? — Осторожно ступая по полу, приподняв подол платья, стараясь ни на что не наступить, я прошла через комнату. — У тебя есть мой портрет. И не один.

— Это всё не то. Не ты. Не так, — забормотала Делайн, сжимая в руке листок бумаги. — Это как с графом. Не так… неправильно.

— Что неправильно? — не поняла я, убирая с дивана карандаши и осторожно присаживаясь.

Видимо, придётся задержаться здесь дольше, чем я думала.

Кузина махнула рукой и бросилась на пол, ища черные карандаши.

— Посиди так, не двигайся. Я сейчас, сделаю парочку набросков и всё.

— Но потом ты ляжешь отдыхать?

— Конечно… хорошо, — пробормотала она в ответ.

У меня создалось такое впечатление, что она меня совсем не слышала и согласилась лишь для того, чтобы я от неё отстала. Что же, сейчас я могла ей простить и это.

Следующие пять минут мы пытались придать мне нужную позу и нужный взгляд. Делайн едва не плакала от бессилия.

— Всё не так, — снова и снова повторяла она, поворачивая меня то в одну сторону, то в другую, тревожно заглядывая в глаза.

— Скажи, как надо, — мягко отвечала ей. — Я хочу помочь.

— Я не знаю, — в отчаянье ответила она, отступая, и стрелой метнулась к окну. — Я не знаю.

— Делайн, успокойся. Я тут и никуда не ухожу. Мы обязательно найдём нужный ракурс. Я тебе обещаю. Ты только не нервничай.

Но та меня словно не слышала, до мяса сгрызая ногти. Привычка, о которой она вспоминала, когда начинала сильно волноваться.

«Кажется, пора звать тётушку», — поняла я и уже собиралась встать, когда кое-что заметила.

У другого края дивана лежала небольшая стопка бумаги и в самом низу неровно торчал уголок какого-то портрета.

Не знаю, зачем я потянулась. Зачем взялась за него. Почему взяла всю пачку, доставая искомую вещь. Меня словно магнитом туда потянуло.

Но стоило мне только увидеть это, как время будто остановилось.

Я всегда поражалась талантом Делайн видеть суть человеческой души, находить то тайное, что скрыто от других, и умело выставлять напоказ. Так было с портретом Элодии, на котором она была так прекрасна и невероятна, что захватывало дух. Но лишь на первый взгляд. Пара секунд и от этой приторности начинало мутить, на глаза попадались скрытые недостатки кузины: надменный взгляд, брезгливо опущенные уголки губ и холодное выражение лица. И это ощущение было не только у меня, у каждого, кто видел этот портрет. У всех, кроме Элодии, которая жутко им гордилась и заставила отца повесить картину в большой гостиной в их поместье. И искренне недоумевала, почему остальные не замечают этой красоты, решив, в конце концов, что все просто завидуют.

Так получилось и сейчас.

Карандашный рисунок и Торнтон. Его лицо — худощавое с впалыми щеками, которые неожиданно заросли жёсткой трёхдневной щетиной, что придавала ему совершенно иной вид; волосы растрёпаны и пряди падали на лоб. Я поймала себя на мысли, что хочу протянуть руку и вернуть их на место, пристально заглянуть в глаза. Глупое желание, странное и непонятное.

И без этого его глаза видны. В них не было прежней холодности, хотя надменность никуда не исчезла, но она стала мягче после того, как пропало высокомерие. Эти глаза манили, затягивали в свой омут и заставляли сердце биться в несколько раз быстрее.

Я позволила руке коснуться изображения, провести подушечками пальцев по щеке, обрисовать абрис лица, коснуться неожиданно полных губ.

Торнтон?

Нет, он не может быть таким. Да, лицо, несомненно, его, но всё остальное… Таким граф мог бы стать, если бы захотел. А так… настоящие лорды никогда не ходят в таком виде: небритые, взлохмаченные… возбуждённые.

Рука дрогнула, выпуская листок из рук, и он приземлился мне на колени.

Стук сердца в ушах оглушал.

Я двумя пальчиками взяла его и отложила в сторону, лицом вниз.

— Делайн, — прокашлявшись, произнесла я, ища глазами кузину и замерла.

Кузина сидела на полу и что-то увлечённо рисовала, стирала пальцами и снова наносила штрихи на белую бумагу.

— Делайн, — снова позвала её. — Всё в порядке?

— Да, да, можешь идти. Я всё нашла.

— Что нашла?

— Образ.

— Даже так, — хмыкнула в ответ и покачала головой, поднимаясь. — Хорошо. Ты помнишь, что обещала мне?

— Угу, — не отрываясь, ответила девушка.

Всё ясно, девушка всё забыла и надо звать на помощь тётю.

— Я пошла.

— Иди.

И никакой благодарности.

Стараясь не шуметь, я вышла, осторожно прикрывая за собой дверь, и едва не бросилась обратно, столкнувшись в коридоре с тем, кто всего пару минут назад занимал мои мысли.

— Граф Элкиз, — облизав пересохшие губы, произнесла я, прижимаясь спиной к двери, чувствуя каждую выемку.

— Госпожа Белфор, — ответил он, замирая прямо напротив, и смерил меня внимательным взглядом. — Доброе утро.

— Доброе, — несколько ошарашено ответила я, не ожидая от него такой вежливости.

Торнтон выглядел как всегда безупречно: волосы зачёсаны назад и ни один волосок не выбивается из причёски; дорогой тёмный сюртук идеально сидит на худощавой фигуре; а алмазная брошка ярко сверкает на белоснежном галстуке. Какой контраст с тем портретом, который я только недавно держала в руках. И как Делайн смогла увидеть в нём такое? Неужели фантазия художника настолько безгранична?

— Что-то не так? — Тёмная бровь слегка приподнялась. Мужчина явно не понимал моего замешательства.

— Нет, всё хорошо.

— Вы в столовую?

— Д-да.

— Позволите сопроводить вас?

Я на мгновение потеряла дар речи, после чего покачала головой и сухо ответила:

— Не думаю, что это хорошая идея, граф. Если вы рассчитываете таким образом уговорить меня взяться за ваш заказ…

— Ну что вы, госпожа Белфор, — перебил он меня. — Я уже понял, что ваши решения неколебимы и неизменны. У меня даже в мыслях не было пытаться сделать подобное. Это просто дань вежливости.

— Ах да, этикет. Что же, граф, я буду не против вашей компании.