Графиня на стриме - Эмма Ласт

И только его последние слова заставили меня встрепенуться.

— Я не хочу выходить замуж за твоего отца. Ни за него, ни за кого-то другого. Неужели… — я постаралась вложить в голос немного смирения и мольбы. — Ничего нельзя сделать?

Роберт замолчал, сжимая в руках бутылку, которую так и не открыл, и покачал головой.

— Нет, к моему сожалению.

— Черт, ну и смысл тогда во всем этом? — я толкнула стол из сена носком туфли и скрестила руки на груди, не понимая, чего мне хочется больше — разозлиться или расплакаться.

— Вы слишком много сквернословите. Леди должна следить…

— Там, откуда я пришла, всем плевать на манеры, ясно тебе? И женщина там не предмет мебели, не игрушка и не разменная монета, которую можно использовать ради укрепления положения семьи!

— И тем не менее, Элиза, когда с уст такой красивой и милой леди слетают слова, употребляемые разве что портовыми… — он запнулся на полуслове, но быстро взял себя в руки. — Грузчиками, это все портит.

— Говоришь, как моя мать. Ладно, все, больше ни одного плохого слова, — я сделала вид, будто застегиваю рот на молнию и улыбнулась.

Роберт вернул мне улыбку и в тусклом свете масляной лампы я впервые увидела, как вокруг уголков его глаз собираются морщинки.

Да, губы его улыбались, но глаза оставались грустными. И хотела бы я знать, почему.

— Расскажи об Элеонор. Что граф Стендброк сделал с твоей матерью?

Если Роберта и смутил мой вопрос, то вида он не подал.

Вытащил из скатерти вилку, аккуратно положил рядом с собой и, не глядя на меня, откупорил бутылку. Разлил красноватую жидкость по бокалам, взял ближайший к себе и сказал:

— Чем крепче напиток, тем меньше посуда, в которую его наливают. Я мог бы принести розовое игристое из своих запасов, но… — дровосек нахмурился и вздохнул. — Но ягодный морс ничем не хуже. Попробуйте.

Я зажала ножку бокала между указательным и большим пальцами так, как он показал, и сделала глоток. Это действительно был вишневый морс. Холодный, с терпким привкусом имбиря.

— Вкусно, — я вернула бокал на стол, но избавиться от неуютного чувства, что Роберт отдалился от меня, так и не смогла.

— Надеюсь на ваше благоразумие, Элиза. За свадебным столом вино льется рекой и для молодой леди, выданной замуж без ее согласия, алкоголь иногда становится, скажем так, ложным спасением.

— Так было и с твоей матерью? — ай, язык мой враг мой! Я подалась вперед, виновато сжав подол платья. — Извини, ляпнула, не подумав. Тебе, наверное…

— Элиза, я — бастард. Моя мать никогда не была замужем за графом Стендброком. Она была его… любовницей.

Роберт замолчал, а я скинула туфли и, расправив юбку, подтянула ноги к себе. Обхватила руками и уткнулась носом в колени, выжидая.

Я очень хотела, чтобы Роберт все рассказал, зная наперед, что эта история мне не понравится.

Но он не торопился изливать душу.

— Смена блюд пройдет пять или шесть раз. Думаю, в разрезе нынешней ситуации, граф решит пустить пыль в глаза и расщедрится до семи. Вам необязательно есть все, что принесут. Но и голодной постарайтесь не остаться — вам понадобятся силы.

— Не переводи стрелки, — от говорил о важных вещах, но я была не готова их обсуждать.

Тем более с ним.

Не так, чтобы мне было страшно, но Роберт опять поднял тему «первой брачной ночи» и, если я хоть что-то понимала в порядках средневековья, бояться мне стоило не свадьбы, а именно ее.

— Элиза, что вы хотите узнать? — в отличие от меня, ни одна эмоция не взяла верх над спокойным и сосредоточенным выражением его лица.

— Правду.

Если расскажет, значит, я смогу ему доверять.

— Моя мать родом из Лагоса. Она была… — Роберт замолчал, словно подбирая слова, потом вздохнул и посмотрел прямо в глаза. — Целительницей.

— Ведьмой? — вырвалось прежде, чем я успела прикусить язык.

— Ученой, Элиза. Моя мать принадлежала к древнему и благородному роду, который, к сожалению, потерял свое могущество еще при моем деде. Тем не менее, она получила блестящее образование и была, скажем так, женщиной достаточно прогрессивных взглядов.

— Как же она умудрилась связаться с графом Стендброком?

— Элиза, вы ошибочно полагаете, что моя мать решила за счет графа поправить свое финансовое положение. Да, ей пришлось много работать, несмотря на благородное происхождение, но…

— Почему ты опять делаешь акцент на деньги? Реально думаешь, что это все, что меня интересует?

— Нет, Элиза. С самого рождения вы не знали ни в чем отказа, и я говорю это без осуждения, констатируя факт. Прибавьте сюда ваш юношеский максимализм и строптивость и вы поймете…

— С золотой ложкой во рту, значит? Вот, что ты хочешь сказать? Ты ничего обо мне не знаешь!

— Элиза…

— Я знаю, что значит экономить деньги. Знаю получше твоего, каково это есть мясо только по большим праздникам, не говоря уже о походах в кафе с друзьями. Или новых модных шмотках, или айфоне последней модели…

— Я лишь хотел сказать…

— Нет уж, теперь я буду говорить. Мы звезд с неба не хватали, но и без этого были счастливы, ясно? Если бы не Анга и ее тупое гадание, я бы не оказалась здесь без интернета, друзей и блога, на который было потрачено столько времени и сил!

— Интернета? — переспросил Роберт, но меня уже было не остановить.

— Да, интеренета и еще кучи других классных вещей из моего времени!

Роберт взял в руки бокал, принюхался, сделал глоток:

— Не мог же морс так забродить, что вы снова начали ловить галлюцинации?

Он опять издевается надо мной? Ну, держись, бастард Роберт Стендброк младший! Я выпрямилась, достала из кармана платья телефон и, специально включив вспышку, сфотографировала дровосека.

Щелчок и последовавшая за ним ослепляющая белизна, в сумраке окружающего пространства напоминающая удар молнии, на мгновение ослепила нас обоих.

Но, если я была готова и знала, что бояться нечего, то Роберт вскочил, закрыв ладонями глаза и потрясенно выкрикнул что-то нечленораздельное — это вполне могло быть ругательство, но Стендброк младший даже в кризисных ситуациях умел держать себя в руках.

— Не переживай, глаза скоро привыкнут, — я перевела взгляд на экран и рассмеялась — кадр получился что надо: взгляд хмурый, густые брови сдвинуты к переносице, но губы уже изогнулись дугой, выражая крайнюю степень удивления, вкупе создавая очень комичное выражение.

— Что это было? Магия? — спросил он спустя минуту, опускаясь обратно.