Холодный ветер, строптивая вода - Нина Линдт

Когда меня переодели в золотое платье, я вышла в храм. Храмовники и придворные осыпали меня лепестками роз и приветствовали, а у меня не было сил даже на улыбку. Хотелось свернуться улиткой в надежную раковину, поплакать и чтобы никто не трогал. Лица кругом были размыты, постоянно двигались, улыбались, махали, перед глазами пролетали лепестки… посреди этой какофонии и движения только одно лицо оставалось безучастным и суровым. Лицо короля Генриха.

Я поскорее прошла через храм, вышла, мужественно вынесла приветственные крики толпы, не чувствуя под собой ног, дошла до экипажа, где меня ждала леди Сандра, села в него, задернула занавески и наконец разрыдалась.

Леди Сандра вдруг оказалась рядом со мной, крепко обняла и прижала к себе.

- Что с вами, леди Эллен?

Но рассказать я не могла. Рассказать значило признаться, что прошла через унизительную процедуру, а если еще и посмеются, то станет совсем невыносимо. Вдруг это в норме, а я просто слишком близко все приняла к сердцу?

Но как только мы приехали, я велела Нисии сделать мне ванну и долго отмывалась от прикосновений епископа Гамаса.

Ночью мне снился Миша. Мы целовались под орешником, я чувствовала его крепкие объятья и таяла от нежности. Я ощущала себя в безопасности, в любви и бесконечно доверяла ему. Но в какой-то момент, отстранившись, чтобы полюбоваться моим будущим мужем, я увидела слезы на его щеках.

- Почему ты плачешь? – спросила я.

- Потому что я потерял тебя, Лена. Я ищу тебя повсюду… Поднял на ноги полицию, частных детективов, даже троих экстрасенсов нанял. Милая… где же ты? – его лицо вдруг начало таять, а крепкие руки отпустили меня.

Я пыталась обнять его, но ловила руками пустоту, Миша таял, как видение, а я, рыдая, пыталась объяснить ему, что застряла в другом мире, что обязательно вернусь, что люблю его… но он исчез, исчез орешник, солнечный день померк, и я проснулась вся в слезах в темноте. И долго еще плакала в подушку от своего собственного бессилия. Я в ловушке. И неизвестно, когда смогу улизнуть из нее.

ГЛАВА 10

На следующий день была свадьба.

Она прошла скромно, в тронном зале, в присутствии знати и храмовников. Для простых людей король распорядился накрыть столы на площадях в городе. Шум и веселая музыка долетали до тронного зала даже при закрытых окнах.

Я вошла в тронный зал в абсолютной тишине. Каждый шаг давался тяжело, между лопаток болели мышцы от напряжения, голову прямо удавалось держать с трудом, хотелось втянуть ее в плечи, развернуться и убежать. Но у меня не было такой возможности. Я плакала, пока меня собирали, Нисия осторожно промокала каждую слезу, чтобы кожа не покраснела. И от этого становилось еще обиднее. Я даже плакать не имела права. Хотелось закричать, что я не хочу, не буду, не стану. Хотелось превратиться в птицу и улететь прочь. Но я не могла сделать ничего. Оставалось только идти вперед, к тронному возвышению, где меня ждал король. Я очень надеялась, что он меня не обманул. Что не станет принуждать к близости, что выполнит обещание. Но в глубине души сомнения продолжали грызть меня.

Сейчас я стану его вещью. Окончательно. Бесповоротно. Немного закружилась голова от страха, я остановилась, но мне удалось не покачнуться. Сделав глубокий вдох, я прикрыла на мгновение глаза, послала Мише слова любви и попросила прощения за то, что сейчас поклянусь в любви и верности другому. Когда открыла глаза, Генрих протянул мне руку. Мне оставалось до него два шага.

Я делала каждый с надеждой, что вот-вот свершится чудо и этот кошмар прекратится. Но этого не произошло. Король помог мне опуститься на колени, и меня страшно затрясло. Нервная дрожь была такой сильной, что, когда я заговорила, было очевидно, что у меня дрожит челюсть.

Стоя на коленях перед архиереем Ведотуттор, мы с Генрихом принесли наши брачные клятвы. Наши руки и судьбы соединили и переплели золотой лентой в знак неразрывности связи. Затем нас объявили супругами. Генрих не прикоснулся ко мне за весь обряд больше необходимого, лишь когда архиерей предложил скрепить клятвы поцелуем, король слегка коснулся губами моей руки. Если это кого и удивило, то никто не подал вида. А я так дрожала, что было уже дурно от всего.

После того, как архиерей закончил брачный ритуал, Генрих надел мне на голову корону, провозгласил королевой и посадил на трон, который торжественно поставили слева от его. Мои волосы были украшены только подснежниками, которые действительно прекрасно сохранились в шкатулке, как и обещала тетка короля. Проверила я и саму шкатулку, попросив Нисию ее открыть. Девушка не смогла, а вот мне деревянная крышечка поддалась легко.

После начался праздник и танцы, угощение и парные подарки в виде колец, браслетов и кулонов, которые принято было дарить молодоженам в знак скрепления их союза.

Я вела себя сдержанно, улыбалась в меру. Я так морально устала за эти дни, что теперь хотелось, чтобы все это наконец закончилось, от меня все отвязались, переключили внимание на другое. Но, сидя на троне рядом с королем, я вдруг начала понимать, что это не закончится. Я теперь все время буду в центре внимания.

За мной наблюдали десятки пар глаз. Кто-то с любопытством, кто-то с симпатией, а кто-то с неприязнью. Оливия Ардо пыталась испепелить меня взглядом весь день. Ей, видимо, казалось несправедливым, что Генрих женился на мне. И я была с ней в этом согласна. Несправедливо, что именно мне приходится жертвовать свободой ради какой-то призрачной победы.

- Почему королева печальна? – услышала я краем уха разговор двух придворных.

- Кто их, альбионцев, знает. Может, наш двор ей не нравится, недостаточно хорош для принцессы с севера.

- Гордая, видно.

- А может, просто боится, сам знаешь, девицы больше тянутся к ласке. А король Генрих от нее далек.

Если бы не договор с королем, этот подслушанный разговор поверг бы меня в мгновенный ужас. Но меня так измотало нервное напряжение во время церемонии, что, обессилев, я решила довериться Генриху. В конце концов, до момента истины оставалось все меньше времени. Тут мне стало еще печальнее и тревожнее.

Наверно, мы оба сидели с такими каменными лицами, что портили всем веселье. А может, Генрих тоже устал от всего этого балагана. Только он вдруг поднялся и наступила тишина.

- Теперь мы выполнили условия договора с Альбионом и просим