Родиться заново - Татьяна Фомина

именем, чего раньше никогда не было. – А можно я тогда тоже собачкой буду? Я очень послушный и быстро поддаюсь дрессировке…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Большая «собачка» однако. Я усмехаюсь про себя, вспомнив Юльку, которая отреагировала точно так же, а вот Алексей мрачнеет ещё сильнее.

– Не получится. Мне мама не разрешает заводить собак, – отвечаю немного сухо.

– Какая строгая мама… – звучит двусмысленно. – А как же Вальтер? Его же она пустила. – Ловит меня на обмане Лёшин коллега.

– Вальтеру разрешили только временно, чтобы он не жил на улице.

Ставлю миску на пол, в другую наливаю свежей воды, а сама занимаю прежнее место Вовы. Теперь я сижу между мужчинами. Морщинки на лбу Алексея разглаживаются, а вот Владимир начинает хмурится. И мне совсем не нравится, что он начал проявлять ко мне такое внимание.

Завтрак проходит немного напряжённо. Я не могу проглотить ни кусочка и только пью чай. Печенье и бутерброды остаются практически нетронутыми. Обычно Лёша уплетает за обе щеки, да и Володя, как правило, не скромничает. А тут… Один Вальтер не страдает плохим аппетитом, вылизывая до чистоты свою миску.

Никогда присутствие Владимира не было таким тяжёлым. Я прекрасно помню, что хотела попросить у него денег, но не могу. Что-то останавливает. И дело даже не в неловкости, а в том с какой интонацией он общается.

Я говорю Алексею, что нужно садиться разрабатывать руку. Пропускать занятия из-за гостей я не собираюсь. Мы и так задержались за завтраком. Володя внимательно следит за мной и моими движениями. Что он пытается разглядеть, не знаю. На Алексея я стараюсь не смотреть. Наконец, Владимир собирается уходить. Иду его проводить, но он долго стоит на пороге, ничего не говорит и в то же время остаётся на месте.

– Володя, мне нужно продолжить гимнастику, – даже не намекаю, а прямым текстом выпроваживаю его. В ответ я получаю ироничную ухмылку.

– До завтра, Надюша, – произносит он странным тоном, резко разворачивается и, наконец, уходит.

Закрываю за ним и с облегчением выдыхаю. Стою, прислонившись лбом к двери, и даже не представляю, где мне найти денег. На глаза невольно наворачиваются слёзы. Сложно быть сильной, когда на самом деле ты всего лишь слабая женщина.

Чувствую лёгкое прикосновение к своему плечу и отмираю. Поворачиваюсь и поднимаю взгляд на Лёшу. Он проводит по моей щеке, стирая мокрую дорожку, и прижимает к своей груди. Обнимаю его в ответ от всего сердца, крепко, словно боюсь потерять, и, не выдерживая, даю волю слезам.

В тёплых объятиях успокаиваюсь очень быстро, но теперь расстраиваюсь, что Лёша может всё не так понять.

– Я хотела попросить у Володи денег, чтобы заплатить Мише за работу, но не смогла. Он сегодня какой-то не такой.

Да. – Кивает Алексей.

– А массаж тебе очень нужен… Я чуть позже позвоню подруге, надеюсь, она сможет помочь. Нет? – Я замечаю, что Лёша отрицательно качает головой и показывает на меня. – Нет, Лёш, я не смогу так сделать. Тебе нужен Миша.

Ответом служит такой несчастный взгляд, что я сквозь слёзы улыбаюсь.

– Нужен. Очень, – уверяю я.

Алексей проводит пальцами по моей щеке и с нежностью смотрит в глаза. От его тёплого взгляда рассеиваются все сомнения, и я уверена, что у Лёши всё будет хорошо. А пока ему нужна я – я буду рядом. Поэтому никуда не ухожу, а остаюсь с ним. Разбираю диван, стелю чистое бельё и забываю обо всём, что находится за пределами нашего маленького мира.

Глава 15

Мне снится кошмар, в котором я бегу, кричу, зову Лёшу, плачу, умоляю, падаю, но ничего не помогает – он всё равно отдаляется, а потом исчезает. Я резко открываю глаза. Сердце бешено колотится в груди, а лицо горит. Но это всего лишь сон. Стараюсь глубоко и бесшумно дышать, чтобы не разбудить Алексея.

Никакими словами не получится передать те чувства, эмоции и ощущения, что ты испытываешь, просыпаясь рядом с любимым человеком. Даже за этот краткий миг счастья, на который расщедрилась моя судьба, я готова заплатить любую цену.

За окном ещё не рассвело, но уже утро. В квартире Алексея практически не слышен шум с улицы. Высота и стеклопакеты надёжно защищают от посторонних звуков. Лишь Вальтер приподнимает морду, если кто-то выходит из лифта на нашем этаже. Но по тому, как он снова опускает её на лапы, я сужу, что это не к нам. Да, я каждую минуту боюсь возвращения жены Алексея. Какими бы близкими ни были наши отношения с Лёшей, эта женщина до сих пор стоит между нами. Она его жена по закону, а я, по сути, ему никто.

Алексей прижимает меня к себе, крепко обнимая рукой, словно даже во сне чувствует мой страх и даёт защиту. Замираю и ловлю каждый миг, каждое мгновение, которое у нас есть. Ровное, тёплое дыхание щекочет мне шею, но вставать я не спешу. Здесь, в объятиях любимого человека, мне очень хорошо. Я счастлива.

Слушаю тишину и хочу, чтобы так было всегда: просыпаться рядом с любимым, чувствуя своим телом его наготу, и ощущать его тёплое дыхание на своей коже.

Оставшиеся дни моего отпуска похожи на рай. Мы настолько близки, что не можем провести ни минуты, чтобы не прикоснуться друг к другу. Даже Вова теперь не приходит, лишь звонит, интересуясь, не нужно ли чего.

У меня получилось оплатить ещё пять сеансов массажа. Помогли мама и Юлька. Володю я просить не стала, хотя он настойчиво предлагал помощь. Николаева, когда я рассказала ей, куда потратила деньги, назвала меня дурой, но при этом быстро нашла недостающую сумму. Иногда мне кажется, что она самая настоящая фея, причём довольно современного варианта, но самой Юльке такое сравнение не нравится.

Алексей с огромным удовольствием терпит все мои «мучения» в виде упражнений, гимнастик, и артикуляционных занятий. Правда, когда ему это надоедает, он просто усаживает меня на колени, не отпускает, гладит, касается и ведёт себя как непослушный мальчишка. Мне очень часто приходится управлять его правой рукой, держа ложку за обедом или катая массажные шарики его ладонью. На «воспоминание» мышечных движений направлена основная часть наших занятий, которые неизменно заканчиваются совсем не так, как я их планирую. Я почему-то всегда оказываюсь в мужских объятиях, и уже сама не могу оторваться от любимого лица. Вот и сейчас в ванной мы вдвоём. Вместе.