Промышленникъ - Алексей Кулаков

– Прикажете накрывать ужин?

Александр открыл было рот для отказа, но живот тут же (подлый предатель!) заявил, что имеет на этот счет свое, весьма отличное от его собственного мнение, причем так громко, что стоявшая в нескольких шагах экономка понимающе улыбнулась.

– Через десять минут все будет готово, Александр Яковлевич.

Примерно на середине пути до ванной комнаты на глаза ему попалась горничная. С ходу улыбнувшаяся своему работодателю так приветливо, что боль от синяков и шишек на некоторое время поутихла. Но счастье было недолгим – мелодично зазвенел колокольчик в прихожей, и Наталья быстрой и трепетной ланью бросилась исполнять свои служебные обязанности.

«Опять кто-то приперся! И как всегда, очень «вовремя».

Шагая дальше, князь стал потихоньку расстегивать на себе форменную курточку охранной униформы, потому что даже и не сомневался в том, что у заветной двери его встретит горничная вторая. Или первая – между Дашей и Наташей уже давно шло негласное, но от этого не менее свирепое соперничество во всем. В том числе и за звание «самой-самой» среди молодой прислуги в коттедже. Какой был финальный приз и с чего это вообще две восемнадцатилетние девицы решили помериться характерами, он так и не понял (да и не особо старался, если честно), но вдвоем они перед ним появлялись исключительно редко. А вот поодиночке, наоборот, даже слишком часто. Хотя?.. Нет, не слишком. Ведь красивая девушка в чем-то сродни произведению искусства – даже если и не принадлежит тебе, посмотреть на нее все равно приятно. А временами так даже и очень-очень приятно – в России мать-природа никогда не скупилась на дары для своих дочерей. Экономя при этом на жительницах как минимум Ганновера и Франции – сколько князь ни высматривал в своих «командировках» даже не красавиц (тем более что мужчины делают это почти неосознанно), а хотя бы просто миловидных девиц, так никого и не высмотрел.

«Это что же получается: мой швейный цех – картинная галерея? И ценители прекрасного имеются, в виде свежеиспеченных мужей и кандидатов в оные. Хе-хе, и постоянные посетители. Только Гриша перестал туда ходить – сразу начальство из соседних (и не очень) цехов зачастило, исключительно по рабочим вопросам, ага. Или мне рассматривать своих швей как один из видов допинга?»

Скинув на руки Дарье курточку и получив в ответ еще одну приветливую улыбку, фабрикант достиг-таки царства белоснежного фаянса и золотистой бронзы. И большого, почти во всю стену, зеркала, в коем и отразились закономерные результаты первой тренировки с новым инвентарем.

«Хорош! Брутальность так и прет, прямо-таки сочится из каждого синяка. Непонятно только, как это мне умудрились скулу пометить прямо сквозь маску? Или это я сам, когда к землице-матушке со всего маху прильнул?»

Александр застегнул рубашку, кое-как умылся и под нетерпеливое порыкивание желудка поплелся ужинать. Хм, возможно, что и в компании с неизвестным пока гостем. Впрочем, таковым он оставался очень недолго – рокочущий баритон Долгина, в очередной раз отвешивающего дежурный комплимент Наталье, еще на подходе к столовой не оставил никакого простора для фантазии.

– Вечер добрый, командир.

Не совсем приветливо буркнув в ответ что-то вроде: «Виделись же», – князь осторожно занял свое законное место во главе стола и наконец-то приподнял голову. Только для того, чтобы услышать удивленный свист со стороны своего друга.

– Виноват. Это кому же так удача улыбнулась, а?

Александр помедлил, попробовал пожать плечами и тут же раскаялся. Чертов Григорий с его любопытством!

– Всем помаленьку. Кроме меня.

– Да, зря я сегодняшнее занятие пропустил, зря. А на лице?

– Игнат.

– А что с рукой?

– Севостьян, Олег, опять Игнат, и, может быть, Демид – вскользь.

– Ишь ты, вояки! Но кого-то из них и ты подстрелил?

Вопрос повис в воздухе – открылась дверь, и в столовую пожаловали горничные, ненадолго переквалифицировавшиеся в официанток. Быстро расставили столовые приборы, тут же их наполнили ароматно-вкусным содержимым и, улыбнувшись напоследок только и исключительно князю, тихо исчезли.

– Хм!

Совершенно не огорчившийся такому пренебрежению собственной персоной, Долгин довольно потер гладко выбритый подбородок, проверил кончики усов и залихватски улыбнулся. Впрочем, фривольные мысли достаточно быстро его покинули – стоило только увидеть, как осторожно двигает руками хозяин дома. Подметив неестественно прямую осанку и прочие мелкие детали, Григорий не вытерпел и поинтересовался с неподдельным сочувствием в голосе:

– Командир, а оно хоть того стоило? Может, надо устроить все иначе? Ну, не знаю там – помягше, что ли? Или выходить один на один, а не против шестерых разом. А то ведь никакого здоровья не хватит!

– Зато узнал свой нынешний предел. Тоже, знаешь ли, дело не лишнее. А помягче?.. Для того чтобы научиться предчувствовать опасность, надо всего лишь поверить – это возможно. И не только поверить, но и доказать это себе на деле, хотя бы и через боль. Хочешь – верь, хочешь – нет, но после полудюжины попаданий я что-то такое стал ощущать, вроде холодного ветерка. Даже не ветерка, а… Черт, даже не знаю, как это описать. Но чувство это оченно даже занятное – ничего не слышно, никого не видно, а я точно знаю, с какого направления в меня хотят вогнать пулю. Н-да.

Молодой аристократ ненадолго «завис», полностью погрузившись в недавние ощущения. Очнулся, резко вскинув голову, и тут же слегка поморщился.

– Ну а боль – хороший учитель и прекрасный стимул не быть слишком самонадеянным. Я вот был и теперь как минимум неделю к стрелковому лабиринту не подойду.

Проводив впавшего в глубокие раздумья друга до дверей (можно было и не сомневаться, что прямо завтра же с утра господин главный инспектор пожалует на полигон, попробовать свои силы против звена экспедиторов), молодой аристократ слегка ссутулился. Осторожно кашлянул и с заметным облегчением пошаркал ногами в сторону сауны – желание постоять под тугими и прохладными струями воды становилось просто нестерпимым. Едва заметно пульсировали болью честно заработанные синяки, зудела царапина на шее, ей подпевала ссадина на ноге, но на лице у него гуляла довольная усмешка. Он на правильном пути, и это главное!

«Ох, ё! Сколько же меня ждет ухабов на дороге самосовершенствования? Ведь помнил же о необходимости защиты на тело, а как револьвер в руки взял, так память и отшибло. Восковая пуля и краска в желатиновой оболочке – ну прямо совсем одно и то же, ага».

Холодный, а потом и контрастный душ оказался достойным завершением отменно прожитого дня – на манер римского патриция завернувшись в большую простыню, Александр прошествовал к лежаку, рядом с которым его поджидала куцая батарея флаконов. В одних мазь, в других порошок для примочек, в третьих можно было найти что-нибудь и для глубоких царапин – в общем, уже не раз испытанные на себе средства. Сбросив часть простыни в сторону, он как раз потянулся к одному из них, как раздался легкий стук, более похожий на поскребывание ногтями по двери. А следом за стуком – и голос, с медово-нежными интонациями.