Как создать идею для лидера - Валентин Бадрак

Если присмотреться внимательнее, то все это лишь глубокие желоба, веером расходящиеся от центральной идеи Фрейда. И каждый раз мы имеем дело со стыковкой психоанализа с другой наукой или направлением исследований. Каждая новая революция в области совершенствования психоаналитической мысли происходит на стыке наук. Это крайне важное замечание. Всякий раз речь идет о пограничных плоскостях исследований – именно на них и возникают новые отпочкования. Мы имеем дело с распространением идеи Фрейда далеко за пределы начальной плоскости, в которой он работал. После смерти Фрейда не случайно заговорили о немыслимом, почти неправдоподобном влиянии этой личности на различные направления искусства: деятельность художников, композиторов, писателей. Упомянутые выше люди формировали новое только путем выхода на перекресток с другими науками или заимствования понятий, которые присовокупляли к имеющейся основе.

Этот принцип характерен для всякой области человеческой деятельности. Одним словом, если вы хотите найти исключительную идею, следует изучать стыки, границы разных областей деятельности, куда добрался пытливый разум неутомимого исследователя. Порой психоаналитики говорят о двух идеях. Крупнейший специалист по практике применения НЛП-метода Роберт Дилтс цитирует в своей книге утверждение Джорджа Броновски: «Работа гения возникает из попытки этого человека совместить их [две великих идеи]». «Мудрость возникает при страстной преданности постоянному процессу видения нескольких перспектив и принятия различных точек зрения», – говорит далее сам Дилтс. По сути, речь идет о том же, что было изложено выше. Как кажется, в утверждении Дж. Броновски наиболее важной все же является не мысль о двух идеях, а предположение о совмещении идей. Иными словами, на самом деле генеральная идея у искателя одна, но он сосредоточенно «бродит» у ее границ, там, куда только подобрались предшественники. Находясь у «края» идеи, достижимого за счет других исследователей, новый победитель рождается тогда, когда совершает революционный скачок в сторону иной области. Он как бы движется на ощупь по краю, по некой границе, соприкасающейся со множеством иных областей знания, столь же бесконечно сложных, сколь и обширных. И так продолжается до тех пор, пока упорство взявшегося за дело индивидуума не позволяет ему совместить границы до того разных областей знаний. И то, что мы на вершине айсберга видим «две идеи», вовсе не означает, что именно на них замыкались мониторинг и сканирование существующих достижений в той или иной области. Конечно, когда мы говорим о результатах, «на перекрестке» плоскостей мудрости возникают чаще всего как раз две идеи, но их может быть гораздо больше. Как на упомянутой карте совершенствования психоанализа: у Мольца рождается новая идея на стыке психоанализа и хирургии, у Фромма – на перекрестке психоанализа с социологией, у самого Фрейда – на крутом изгибе медицины, выявившейся неспособной решить проблему неврозов. Ричард Нолл, превосходно изложивший подноготную устремлений Карла Юнга, приметил крайне важную деталь: «Одной из сильных сторон Юнга была его замечательная способность синтезировать крайне сложные и, на первый взгляд, никак не между собой не связанные области исследования». Другими словами, чутье отыскивать те самые стыки, где находятся залежи идей. Если взять в качестве примера мастера боевых искусств Брюса Ли, то, кроме поразительного совершенствования тела, мы увидим не только определенную философию, но и кинотехнологии. Без применения последних и без совершенствования их автором до создания собственного направления боевых искусств под названием Джит Кун До в области актерского искусства и производства фильмов вряд ли ему удалось бы реализовать свою идею столь блестяще. Конечно, в XXI веке фильмы Брюса Ли уже кажутся примитивными, но в его время они были верхом динамизма и отчетливо прослеживающейся характерности. Но и это еще не все. До фильмов были его публичные выступления на сцене, создание собственной школы боевых искусств в Америке, и кто знает, какая именно из этого множества промежуточных целей могла бы оказаться прямым попаданием в десятку. Ведь не случайно одним из действенных постулатов победителя (безоговорочно принятых в систему нейролингвистического программирования) является четкий стимул действовать для достижения цели в иной плоскости, если ничего не удается там, где уже приложено достаточно сил.

Предпосылки новых идей

Новая идея по своей сути является неординарной мыслительной конструкцией, парадоксальной системой или сгустком активных мыслей, порожденных пытливыми вопросами и страстным желанием отыскать на них ответы. Можно, конечно, прислушаться к тем аналитикам, которые намереваются подвести под рождение идей некие исторические и эволюционные предпосылки. Скажем, немецкий социолог и экономист Альфред Вебер (брат основоположника теории социального действия Макса Вебера) был уверен, что «духовно-исторические гении» появляются в так называемое «осевое время», в переломные моменты истории. Но можно (и даже правильнее) игнорировать подобные концепции, независимо от их права на жизнь. Когда мы заняты развитием собственной личности, нас не должны тревожить никакие логические объяснения «малости» индивидуума в процессе эволюции. Гораздо полезнее помнить основополагающий закон развития личности: мы есть центр Вселенной на то время, которое отведено нам Историей. Мы малы или велики исключительно в соответствии с тем весом, который приписываем себе сами. Это подтверждает опыт поколений: кто не способен найти себя в этом мире, другими словами, кто теряет мысль о собственном значении как некого центра энергетического водоворота, очень скоро уходит в мир иной. Природа не прощает опрометчивости в отношении к себе.

Необходимо понимать, что каждая новая идея, которая попадает в мир, имеет определенные логические предпосылки, вытекает из многочисленных причинно-следственных связей. Другими словами, истинная родина великих идей – детство. Может показаться софизмом, но именно в это непосредственное и беспечное время, когда мы находимся в состоянии абсолютного доверия к себе, когда не боимся мысленно срывать звезды с неба (потому что еще не знаем о том невероятном расстоянии, которое нас от них отделяет), происходит зарождение всего выдающегося. Очень сложно было бы стать, скажем, выдающимся инженером, не будучи вовлеченным в процесс создания какого-нибудь прибора, аппарата или машины. Так же трудно представить себе, чтобы человек, никогда не сталкивавшийся с магической силой слова, вдруг решил стать поэтом или писателем. Ближайшее окружение в раннем возрасте или события-встречи, которые можно назвать судьбоносными и уникальными, оказывают порой решающее значение на полет мысли. Чтобы прийти к идее, человек прежде всего должен быть чем-то основательно увлечен, нечто парадоксальное должно определенное время владеть его мыслями, промелькнуть в его биографии основательной уловкой и сразить манящей неопределенностью. Но правда и в том, что человек способен сам подвести себя к идее, если начнет активный осознанный поиск. Чтобы понять этот великий механизм, заложенный Природой, рассмотрим несколько примеров из самых разных областей человеческой деятельности, которые можно считать классическими в области зарождения идей.

Без детального разбора приход к золотоносной идее у инженера-конструктора и создателя промышленной империи собственного имени Генри Форда может показаться чистой фантастикой, игрой случайностей. Незадачливые люди бывают ошарашены, когда им сообщают, что Форд воплотил свою идею в тридцать шесть лет. Начал в столь не юном возрасте конструировать автомобили и уверенно победил. На самом деле, за ширмой обманчивых дат как раз и появляется великолепная возможность проследить путь личностного самопрограммирования. Кто бы ни говорил о Форде, сыне среднего мичиганского фермера, для которого «игрушками были инструменты», непременно вспоминает его откровения: «Важнейшим событием моих детских лет была моя встреча с локомобилем, милях в восьми от Детройта, когда мы однажды ехали в город. Мне было тогда двенадцать лет. Вторым по важности событием, которое приходится на тот же самый год, были подаренные мне часы. […] Этот локомобиль был виной тому, что я погрузился в автомобильную технику». Склонный к анализу, он сам прекрасно уловил ключевые события детства и запомнил их на всю жизнь. Но к ним следует присовокупить еще некоторые, не менее важные нюансы. Так, жизнь фермера, даже вполне преуспевающего, не сулила Форду ничего славного, зато была наполнена тяжелой физической работой, которую он сам не только недолюбливал, но и расценивал как скучную, нерентабельную, неперспективную. В своей книге он немало уделил внимания критике той беспросветной суеты, которая характерна для жизни копошащегося в натуральном хозяйстве фермера. Сопоставляя неприглядную картину жизни своего родителя и собственные возможности, Форд в своем неосознанном поиске пришел к однозначному выводу: он не желает быть фермером. Для него увидеть чудо техники было совсем не то, что для жителя крупного города, с его бесчисленными возможностями и соблазнами. Вторым немаловажным и поворотным фактором являлось то, что хотя его отец и «не сочувствовал» увлечению автомобилями, он не ограничивал свободу сына. Крупные идеи произрастают на свободе, в сопротивлении давлению. Но не все было так просто с Фордом – обрезать пуповину, изначальную привязанность к сельскому хозяйству оказалось не так-то легко. Молодой человек пытался вырваться постепенно, в несколько этапов. Однажды он на некоторое время даже сбежал из дома, однако ничего хорошего из этой затеи не вышло. Протест был заглушен сам собою, но не навсегда. С шестнадцати лет работая учеником машиниста и дойдя за двадцать лет до должности главного инженера компании Эдисона, он наконец решился на собственное предприятие. Но за это время он уже создал свой первый автомобиль, пристально отслеживал каждый шаг развития на глазах рождающейся отрасли, постоянно обдумывал собственные инженерные возможности, сопоставляя их с перспективами. Он скрупулезно прорабатывал каждую деталь: «Сперва я черчу план, в котором каждая деталь разработана до конца, прежде чем начинаю строить». С самого старта едва ли он относился к автомобилю как к хобби. Скорее, как к возможности изменить жизнь, расширить представление о мире. Таким образом, можно без преувеличения говорить, что Форд вынашивал свою идею с двенадцати лет, а в тридцать шесть просто легализовал ее, сделал ее основой своей жизни, миссией. Отказавшись наконец от траты времени на все то, что не принадлежало области ее реализации. Но и двадцатилетняя работа на два фронта научила его не просто ценить минуту, но возводить ее в культ, искать пути сокращения времени для любой «непрофильной» деятельности. Прорывная же часть идеи касалась ее развития: Форд, прошедший через тяжелый труд на ферме, возможности и ожидания среднего человека, сам предсказал победное шествие массового дешевого автомобиля. Впервые в мире он начал выпуск таких машин и добился колоссального успеха. Он человек громадного труда, но сам признавался в следующем: «Ничто, действительно нас интересующее, не тяжело для нас. Я был уверен в успехе. Успех непременно придет, если работать как следует. […] Гораздо больше людей сдавшихся, чем побежденных».