Антимамочка. Реальное материнство - Сара Тернер

В каком-то смысле так и было.

Джуда мы действительно планировали. Я обещала быть с вами честной, так что я бы призналась, если бы второй ребенок оказался сюрпризом. (Или «Малышом Упси», как написали на одном родительском форуме. Искренне надеюсь, что Малыш Упси вырастет без комплексов по этому поводу.) Нет, как и в случае с Генри, ко второй беременности мы подошли сознательно.

Так что же изменилось?

Дело было совершенно точно не в гормонах или инстинктах, которые взяли верх над здравым смыслом. Я ждала, что захочу второго ребенка, как когда-то захотела Генри, но тщетно.

Вместо этого я ощутила беспокойство.

И когда поделилась им с Джеймсом, оказалось, я не одинока в своих чувствах. Проблема была не в том, что мы пытались уклониться от «ответственности», остановившись на первенце. Для себя мы давно решили, что лучше быть счастливыми родителями одного ребенка, чем несчастными родителями двоих. И все же какой-то червячок грыз нас изнутри. Теперь, когда меня спрашивали о втором, я отвечала «Пожалуй, с нас хватит!» уже без прежнего задора. Моя убежденность потихоньку испарялась. И ко второму Рождеству Генри мы стали все чаще возвращаться к этому вопросу. Наконец у нас с Джеймсом состоялся Второй Серьезный Разговор, и пару часов спустя мы решили, что все-таки попробуем.

О чем мы говорили?

О том, что всегда хотели двоих детей. Что когда представляли нашу семью через десять лет, там обязательно был еще один ребенок. Двое детей на заднем сиденье, двое детей на празднике, двое детей за обеденным столом… В нашем будущем мы видели счастливую семью из четырех человек. Да, как родители почти двухлетнего мальчугана, мы были вполне довольны тем, что есть. И не испытывали большого желания снова возиться с младенцем, проходить через беременность и тяготы первых месяцев. Но все равно не представляли свою семью с одним ребенком. Может, на нас подспудно влияло общество, в котором норма – двое детей. Но, скорее всего, дело не в этом. И уж точно не в страхе, что Генри будет не с кем играть. Просто без второго ребенка наша семья казалась неполной.

Ну, и, если быть до конца честными, мы эгоистично надеялись, что, когда дети подрастут, они будут развлекать друг друга, а мы наконец сможем поваляться на пляже и насладиться мохито. Потому что мы это заслужили.

Нравилось нам это или нет, но второй ребенок из картинки Идеальной семьи не собирался, как по волшебству, появляться на заднем сиденье нашей машины или за обеденным столом. Мы оба понимали, что перед этим нам нужно будет через многое пройти. Причем теперь мы знали, через что именно.

Так что в каком-то смысле мы не передумали. Второго младенца мы по-прежнему не хотели. Но мы сосредоточились на том, что хотим еще одного ребенка. В начале декабря мы решили попробовать, и Джуд не оставил нам времени пойти на попятный: к Новому году я уже забеременела.

Если бы я думала только о младенческом периоде, то вряд ли отважилась бы на второго ребенка. Хотя сейчас сама мысль об этом кажется безумной, ведь Джуд оказался идеальным малышом. Истории о том, как он спит, стали настоящей легендой среди наших знакомых. Генри, милый, если ты это читаешь, знай: ты тоже был замечательным младенцем. И о тебе тоже ходили легенды. О том, как ты срыгивал на два метра и отказывался спать… Ты у нас просто поздно расцвел.

Я лишь недавно впервые поймала себя на том, что смотрю на новорожденного и думаю: «Ох, как же я скучаю по таким малышам». Кажется, я даже на секунду задумалась о третьем, когда уткнулась носом в пушистую младенческую макушку.

Я уверенно приближаюсь к тридцатилетию, и мне становится слегка не по себе, так как Мать-природа все настойчивее шепчет: «Пришло твое время», попутно бомбардируя мой мозг гормонами. Возможно, я только сейчас дозрела до того, чтобы стать матерью. Возможно, я поторопилась с детьми лет на пять или даже шесть.

Это, знаете ли, многое объясняет.

Помимо расспросов о втором ребенке, был еще один момент, который доводил меня до белого каления. Стоило мне упомянуть в разговоре, как тяжело бывает с Генри, как трудно прийти в себя после пятой бессонной ночи кряду или очередной истерики в автобусе, в ответ я слышала снисходительное: «Посмотрим, что ты скажешь, когда их будет двое!» То есть люди даже не допускали мысли, что с одним ребенком тоже бывает нелегко. Хотя мне было.

А потом на детской площадке я услышала, как одна мама рассказывала другим о втором ребенке. Она рассуждала так: «Я меньше беспокоюсь о ней [о младшей дочери], потому что у меня попросту меньше времени для беспокойства. Многое из того, что казалось недопустимым с сыном, на деле таким не было. Я сама ставила себе эти ограничения. С одним ребенком

действительно было проще, только я этого не понимала. Теперь понимаю, но уже поздно».

В ее словах было рациональное зерно. Ведь после рождения Джуда мы с Джеймсом тоже завели привычку с нежностью вспоминать жизнь с одним ребенком – совсем как раньше ностальгировали по жизни без детей вообще. «Как легко было с Генри! И почему мы не брали его на выходные за границу? Мы бы с ним прекрасно отдохнули», – говорим мы иногда, но быстро себя одергиваем. Мы понимаем, что в то время нам было с Генри совсем не легко. Мы с трудом привыкали к новым ролям и постоянно беспокоились, все ли делаем правильно. Да и в конце концов, не так важно, сколько у вас детей – один или десять. Порой всем родителям приходится несладко.

Иногда меня так и подмывает опубликовать в Фейсбуке шуточный статус: «Что значит быть мамой двоих детей? Это как быть мамой одного, только хуже».

Впрочем, я бы не сказала, что с двумя детьми мне стало намного тяжелее. Хотя у всех по-разному. Для меня в материнстве сложнее всего было свыкнуться с тем, что моя жизнь больше мне не принадлежит. Она не принадлежала мне с того самого момента, как мы вышли с новорожденным Генри из больницы и поехали прямиком в Мак Драйв (да, это был его первый выход в свет). И с этой точки зрения второй ребенок мало изменил ситуацию. Наверное, поэтому мне оказалось не так сложно перестроиться с одного ребенка на двоих. Плюс ко всему, по сравнению с «ураганом» Генри Джуд был просто ангелочком: он гораздо больше спал и значительно меньше кричал.

Но – и это очень весомое но! – после рождения Джуда мы столкнулись с некоторыми моментами, которые ну никак не могли предусмотреть. Есть вещи, которые вы не осозна́ете в полной мере, пока у вас не появится еще один ребенок. Они-то и остужают мой пыл, когда я загораюсь мыслью о третьем. Вот наш список внезапных «открытий».

У вас лишь одна пара рук

Знаю, это кажется очевидным, но после рождения второго ребенка я не раз жалела, что у меня всего две руки. В моей жизни довольно часто приключаются ситуации, когда я не знаю, за какого ребенка хвататься, а какого оставить без внимания.