Белоснежка идет по следу - Валерий Роньшин

— А что я должен делать, Григорий Евграфыч?

— Ничего, Шура. Я сам все сделаю. Ты просто выйди на улицу и постой у подъезда. Папироску на вот докури. — Молодцов отдал Чайникову свою недокуренную папиросу. — Да, и не забудь воротник куртки поднять, а козырек кепки опустить. И еще голову в плечи втяни, чтобы стать поменьше ростом. А то Ствол в оптический прицел увидит, что ты — приманка.

«Ой, мамочка», — вспомнил Саша свою маму.

Перед уходом Чайников предупредил Калерию Ивановну, что вернется поздно, поэтому пусть она его не ждет, а ложится спать. Но мама, конечно, ждет. И уж, наверное, испекла что-нибудь вкусненькое к возвращению своего Зайчика. Ватрушки или пампушки. И того она не ведает, что ее Зайчик сейчас вместо сладкой ватрушки получит пулю.

Суперопер, видя, что молодой следователь несколько приуныл, решил его подбодрить.

— Не дрейфь, Шурка, — хлопнул он Чайникова по плечу, — как говорится: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». Знаешь, какое у нас в угрозыске поверье существует? Если тебя в первый год службы не убили, значит, до пенсии точно доживешь.

«Ох, не дожить мне до пенсии», — уныло подумал Саша.

И с этой не очень-то бодрой мыслью Чайников пошел приманивать киллера.

После того как вконец расстроенный Саша Чайников поплелся домой, Стас и Юлька прикрутили куклам головы (куклы были сделаны таким образом, что у них все откручивалось и прокручивалось) и тоже разошлись по домам. Юлька пошла к себе, чтобы рассказать сестре, почему они со Стасом так внезапно убежали. Ну а Брыкин отправился досыпать: все-таки он две ночи не спал.

Но и на этот раз ему не удалось поспать.

С прогулки вернулись Машенька и Белоснежка.

Собака сразу же улеглась на свой коврик и, положив морду на передние лапы, задремала.

А девочка была вся переполнена впечатлениями.

— Стасик, Стасик, — взбудораженно говорила она. — Белоснежка беби спасла!

— Какого беби?

— Ты спишь и ничего не знаешь! А рядом с нами дом горел!

Тут Брыкин вспомнил, что, когда спецавтобусы группы захвата поворачивали на Фурштатскую, их обогнали две пожарные машины с ревущими сиренами. Но Стасу тогда было не до «пожарок».

— А что за дом? — спросил Брыкин.

Девочка, подбежав к окошку, показала пальчиком.

— Вон тот, где флажок с полосочками висит.

Судя по всему, Машенька имела в виду американское консульство.

Стас посмотрел в окно.

И правда — последний этаж консульства был весь черный от копоти. Но пожар уже потушили. Зеваки разошлись. Пожарные уехали…

А Машенька возбужденно рассказывала:

— …Иностранная тетенька кричит усатому пожарнику: «Май беби! Май литл беби!» И показывает на верхние окошки. А усатый ей отвечает: «Ничем не могу помочь, гражданочка, сами видите, какой огонь бушует!» А тетенька плачет-плачет. Мне ее так жалко стало. Я говорю Белоснежке: «Белоснежка, принеси тетеньке беби, чтобы она не плакала». И Белоснежка по лесенке вверх полезла…

— Это по какой лесенке? — спросил Брыкин. — По пожарной, что ли?

— Да, — закивала девочка. — По пожарной.

— Ну ты и горазда врать, Мышка. Собаки не умеют по лестницам карабкаться. Им за перекладины нечем уцепиться.

Машенька обиженно засопела.

— А вот и не вру. Она когтями цеплялась. Долезла до окошка и в огонь прыгнула. А потом беби из огня в зубах вынесла и по лесенке вниз спустилась. И все закричали: «Ура-а! Ура-а!» А иностранная тетенька сказала Белоснежке: «Сенкью вери мач».

— Классно заливаешь, — усмехнулся Стас.

Машенька топнула ножкой:

— Почему ты мне не веришь?! Почему?!

— Да верю я, верю, — ответил Брыкин, лишь бы только отвязаться и лечь спать. — Шла бы ты домой, Мышка. Тебя дедушка, наверное, заждался.

— Его на работу вызвали, — сказала девочка. — Он только вечером придет.

— Так ты что, без разрешения гулять ходила?

Машенька потупила зеленые глазки.

— Без разрешения. Если б я спросила, дедуля бы меня не отпустил.

— Конечно, не отпустил. Тебе ведь всего пять лет.

— Пять лет и четыре месяца, — показала на пальцах Машенька.

Брыкин зевнул.

— Ладно, Мышка, шагай домой и жди своего деда.

Девочка не уходила.

— Стасик, а ты разве не хочешь про цирк послушать? — спросила она.

— Нет, не хочу.

— А когда захочешь?

— Когда рак на горе свистнет.

— А когда он свистнет?

— Когда я высплюсь. Я, между прочим, две ночи не спал. Понятно?

— Понятно, — со вздохом ответила Машенька. — Пойду тогда Мальвине и Артемону про цирк расскажу.

С Брыкина мигом слетел весь сон.

— Ты же у Шишкина куклу взяла! — закричал он так громко, что девочка даже испугалась.

И начала оправдываться:

— Я у тебя разрешения спрашивала.

Стас схватил Машеньку за руку.

— Идем наверх. Мне надо кое-что выяснить.

Когда они поднялись в квартиру участкового, Брыкин принялся откручивать у Мальвины голову.

— Ой-ой-ой! — завопила девочка. — Стасик, что ты делаешь! Ей же больно!

Не обращая внимания на Машенькины вопли, Брыкин открутил у куклы голову и, перевернув Мальвину вверх ногами, начал с силой ее трясти.

Но из Мальвины ничего не выпало. А Стас так надеялся, что именно в этой кукле Пафнутьев спрятал таинственный футлярчик.

Брыкин прикрутил голову на место.

— На, играй, — протянул, он куклу Машеньке.

Прижав Мальвину к груди, девочка укоризненно посмотрела на Стаса.

— Зачем ты ей головку откручивал?

— Ты что, маленькая? — с напускной серьезностью ответил Брыкин. — Не понимаешь, какая у нас в стране криминальная ситуация? Бандиты везде бомбы закладывают. Могли и в куклу заложить.

Машенька с опаской отложила Мальвину в сторону.

— Да играй, играй, — успокоил девочку Стас. — Я же проверил. Бомбы нет.

Они вышли в прихожую.

— Не вздумай, Мышка, кому-нибудь дверь открыть, — предупредил Брыкин. — Знаешь, сколько сейчас в Питере преступников орудует?

— А сколько? — заинтересовалась Машенька.

— До фига и больше. Поэтому никому не открывай. Кем бы тебе ни представлялись. Милиционером, водопроводчиком, электриком… Это все могут быть бандиты.