Лучшая из лучших - Джеки Браун

Что она собирается делать?

Ну, помимо того, что запрется в своей квартире и станет жить как отшельник, пока не сойдет несколько слоев эпидермиса.

Почему именно она должна была наткнуться на неопытную и глупую работницу салона красоты? Такое ощущение, что она родилась для того, чтобы судьба над ней насмехалась.

Только Хлое было не смешно.

Скорее всего, она выглядела как знаменитость, прячущаяся от людей. На голове у нее красовался шарф, а на носу — огромные очки, закрывающие большую часть лица. И шарф, и очки она купила у уличного торговца.

Таксист разглядывал ее в зеркало заднего вида. Хлоя этому не удивлялась, ведь она разговаривала сама с собой. «Все будет в порядке. Все будет в порядке», — только и повторяла она после ухода из салона красоты.

— Я передумала, — сказала она. Водитель никак не отреагировал, поэтому она наклонилась вперед и постучала по разделяющей их перегородке из оргстекла. — Я передумала!

— Не все будет в порядке? — спросил он настороженно.

Хлоя откашлялась:

— Нет. Я имею в виду, да. Будет… Забудьте об этом. Я передумала насчет маршрута.

Быстро назвав новый маршрут следования, она откинулась на сиденье, где продолжила общение с самой собой. Пятнадцать минут спустя таксист остановил автомобиль у входа в компанию «Форд текнолоджис солушнз».

Было обеденное время, поэтому секретарши Саймона на месте не оказалось. Однако он находился на рабочем месте. Саймон говорил, что собирается пообедать у себя в кабинете. Она чуть не упала в обморок от облегчения, когда его увидела. На столе перед ним был разложен обед. Галстук Саймона висел криво, рукава рубашки были закатаны почти до локтя. Его густые и обычно аккуратно причесанные волосы оказались взъерошенными оттого, что он запускал в них пальцы. Хлоя сочла его сексуальным.

При виде Хлои он поперхнулся куском копченой индейки и разлил открытую бутылку воды на рабочий стол.

— Хлоя? — Он стукнул себя в грудь и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть стол. — Я не могу поверить, что ты миновала службу безопасности, будучи в таком виде. Ты притворяешься знаменитостью или что‑то еще?

— Что‑то еще, — ответила она со вздохом и сняла очки и шарф.

Он округлил глаза:

— Боже мой! Ты…

— Ничего не говори, — предупредила она. На самом деле ее слова прозвучали почти как мольба.

Но Саймон, видимо, не мог остановиться и констатировал очевидное:

— Ты оранжевого цвета.

Ей хотелось плакать. Вообще‑то она уже плакала в раздевалке салона красоты. От слез ее глаза опухли и покраснели, прибавляя ей еще больше «очарования».

Саймон бросил влажные салфетки в мусорную корзину:

— На самом деле ты не оранжевого цвета, а мандаринового.

Она кивнула, словно различие имело какое‑то значение.

— Соблаговолишь рассказать, что случилось?

— Я ходила в салон красоты, чтобы сделать экспресс‑загар. Фрэнни предложила…

— Зачем ты ее слушаешь?

Она проигнорировала его:

— …мне сделать экспресс‑загар и назвала адрес салона красоты, в который она ходит. Ну, сегодня у них не хватало рабочих рук. Поэтому мной занималась сотрудница, которую взяли на работу неделю назад… — Хлоя заставила себя улыбнуться. Без сомнения, ее отбеленные зубы ярко сверкали на фоне нового оттенка кожи. — Ну, мне повезло, потому что я не должна была платить за сеанс экспресс‑загара.

— Я надеюсь.

Ее нижняя губа задрожала.

— Неужели все так плохо?

— Нет. Хм… — Он покачал головой. — Здесь плохое освещение, и оно придает твоей коже оранжевый… хм… мандариновый оттенок.

Саймон лгал, но ей нравилась его ложь. Она рухнула на один из стульев, стоявших напротив его стола.

— Я лишь хотела быть сияющей. Ведь моя кожа похожа на белое рыбье брюхо.

— У тебя кожа оттенка алебастра.

— Я как раз собиралась от него избавиться… — Она наконец расплакалась. — Я хотела замаскировать веснушки…

— Мне нравятся твои веснушки.

Она закрыла глаза.

— Мои веснушки сейчас наименьшая проблема.

— Что же еще случилось?

— В салоне красоты мной занималась девочка‑хиппи по имени Цинамон[1].

— Цинамон? Ты что, шутишь? Ее родители на самом деле назвали ее в честь специи?

— Такое бывает. Вспомни имена Розмари[2]и Сейдж[3].

Саймон задумчиво кивнул:

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я вспомнил одного парня, с которым учился в университете. Его звали Базил[4], а моя кузина назвала своего первенца Дилл[5]. — Он покачал головой. — Подумать только! Я думал, что его полное имя Диллан.

Хлоя щелкнула пальцами:

— Могу я закончить свой рассказ?

— Конечно. Извини. — Он взял бутерброд и жестом предложил ей продолжать.

— Так вот, эта Цинамон, видимо, так и не научилась читать, потому что не поняла, как пользоваться распылителем, и… — Хлоя откинула голову назад и воскликнула: — Почему Вселенная меня ненавидит?

Саймон не стал искать ответ на этот вопрос.

— Загар должен сойти? — спросил он и в ответ удостоился хрюканья. — Он точно сойдет задолго до вечера встреч выпускников, который состоится через три недели.

— Через две недели и четыре дня. — Она выпрямилась на стуле.

— Времени достаточно.

Хлоя всхлипнула:

— Ты действительно так думаешь?

— Я уверен. Ты вернешь себе кожу алебастрового оттенка в кратчайшие сроки.

— Алебастр… Знаешь, такой оттенок мне нравится больше, чем белый оттенок рыбьего брюха, — призналась она.

— У тебя прекрасная кожа, Хлоя. И, как я обнаружил в один из вечеров, невероятно нежная.

Сердце Хлои забилось чаще. Она вдруг осознала, что пристально смотрит на Саймона. Он тоже смотрел на нее с каким‑то непонятным выражением на лице. Она знала его ужасно долго и полагала, что может читать как открытую книгу. Но сейчас Хлоя терялась в догадках.